Понятие «американская мечта» известно почти всем, но что такое «российская мечта» или «китайская мечта», пока неизвестно. Точнее сказать, не было до недавнего времени, пока социологи России и Китая не провели соответствующие изыскания. Позже выяснилось — похоже, социологи, совершенно неожиданно обнаружили не только русскую мечту, но и русскую национальную идею.
Идея масштабного исследования «Россия — Китай: опыт сопоставительного изучения социальных изменений в период реформ» возникла семь лет назад. Как рассказал, представляя совместный проект, директор Института социологии РАН Михаил Горшков, исследователи из России и Института социологии Китайской академии общественных наук исходили из того, что трансформации, переживаемые обеими странами на пути реформ, должны иметь что-то общее.
Общее, разумеется, есть — в первую очередь это резкая дифференциация в доходах, возникшая после перехода от социалистического пути к капиталистическому. К примеру, в российском обществе на месте трёх основных классов — рабочих, крестьян и интеллигенции — возникли 10 страт, характеризующихся главным образом разным уровнем доходов.
В свою очередь, в Китае резко сократилась доля крестьянского населения: если 30 лет назад она составляла 70% от жителей страны, то сегодня — 30%. При этом, несмотря на внешнюю более успешную реализацию реформ, в Китае доля людей, живущих за чертой бедности, гораздо выше, чем в России — 14% против 1%. Тогда как в России выше количество людей со средними доходами — 56%, в Китае их чуть больше 40%. И, разумеется, российский средний класс значительно опережает китайский по своему уровню образования — здесь почти у всех высшее образование. И хотя в Китае за последние 30 лет шансы молодёжи на поступление в вуз увеличились почти в два раза, эта сфера по-прежнему считается труднодоступной, что приводит к серьёзному расслоению в обществе.
Также в процессе исследования выяснилось, что за последние десять лет у россиян значительно изменилась самоидентификация. Если в 90-е годы большинство определяло себя главным образом по национальному признаку, профессиональному статусу или мировоззренческим взглядам, то сегодня 72% идентифицируют себя в первую очередь как граждан России. Причём эта цифра примерно одинакова для всех возрастных групп.
А вот с европейцами российская молодёжь себя особо не ассоциирует: о близости с этой социальной группой сказали лишь 18% опрошенных, тогда как 48% заявили, что подобной близости не ощущают. Неудивительно поэтому, что больше половины россиян в возрасте до 30 лет считают, что западный образ жизни в России никогда не привьётся. И вообще, что касается системы ценностей, выяснилось, что у всех возрастных групп они примерно одинаковые, и разрыв между молодёжью и старшим поколением хотя и есть, но не критичен и не нарастает. Так, к примеру, больше половины россиян в возрасте до 30 лет выступают за государство со смешанным типом экономики, где присутствует как рыночная составляющая, так и государственное регулирование. В других возрастных категориях показатели примерно те же.
И наконец, наиболее интересный момент исследования касался образа российской и китайской мечты. Как заметил Михаил Горшков, мечта — это проекция будущего на настоящее, и то, о чём мечтает человек, может много рассказать о нём самом. Тем более что подобных сопоставительных исследований, по словам Горшкова, в научной сфере ещё не проводилось.
Оказалось, что при внешней схожести стремлений людей обеих стран к благополучной и мирной жизни всё же мечтают русские и китайцы по-разному. По словам Михаила Горшкова, для китайца на первом месте — материальное благополучие с высоким уровнем доходов. А вот для россиянина это совсем не так важно — главное, чтобы «не надо было копейки считать» и хватало на жизнь.
Мечты китайцев сосредоточены главным образом на их повседневной жизни, а русские мечтают глобально — в тройку главных мечтаний наряду со здоровьем и разумным достатком входит стремление жить в справедливом и разумно устроенном обществе. А потом уже идут мечты о семье, любви, детях, хорошей квартире и путешествиях.
Интересно и отношение к работе в разных странах. Если китайцы мечтают о любой работе, лишь бы она хорошо оплачивалась, россияне в первую очередь хотят иметь интересную работу, которая не только бы обеспечивала определённый уровень благосостояния, но и давала бы человеку возможность самореализации.
Таким образом, социологи пришли к выводу, что между российским и китайским обществом имеются определённые цивилизационные различия — особенно в том, что касается идеального общественного устройства. «Для россиян важнее возможности индивидуальной самореализации, а также такие глобальные характеристики, как справедливость общественного устройства (даже в тех областях жизни, которые никак не связаны с их личными интересами). В Китае же относительно значимее роль межличностных отношений и устойчивость своего положения, особенно в сфере занятости», — говорится в исследовании.
Выходит, что почти за 30 лет развития капитализма главные ценности российского общества не претерпели существенных изменений, и принцип социальной справедливости по-прежнему занимает очень важное место в национальной культуре россиян. В понятие «справедливое общество» наши граждане вкладывают равенство возможностей для всех, активную роль государства в системе социальной защиты, дифференциацию доходов, отражающих в первую очередь квалификацию, образование и эффективность работы каждого человека. Социологи даже пришли к заключению, что именно мечта о справедливом обществе выполняет для населения страны роль консолидирующей идеи. Так что национальная идея нашлась сама собой, а точнее, она никуда не исчезала последние сто лет.