Селигер – 2013: Молодежная политика вчера и сегодня

Визит Владимира Путина в молодежный лагерь  "Селигер" развеял надежды так называемой прогрессивной общественности относительно будущего молодежной политики в России. "Росмолодежь" никто не собирается сдавать в утиль. А СМИ не могут игнорировать крупнейший молодежный форум страны хотя бы потому, что именно его площадка избрана главой государства для ответа на острые вопросы политической повестки дня.

В одной из своих последних колонок журналист Олег Кашин утверждает, что молодежные движения – самое интересное явление второй половины нулевых годов. С ним сложно не согласиться, ведь ни один из вопросов российской общественно-политической жизни не порождал таких острых дискуссий как деятельность структур и организаций, проходящих по ведомству молодежной политики. Постмодернистское заигрывание с тоталитарной эстетикой, намеренно провокационный характер публичной активности и, самое главное, массовая политизация молодых людей – все это заставляло представителей либеральной интеллигенции хвататься за голову: «нацистские технологии», «дистиллированное зло», «путинюгенд» - это не ироничные, а вполне серьезные оценки, которые получали опыты российских властей по работе с молодежью. Сложно переоценить роль политики, в фарватере которой в свое время оказались такие разные люди как профессиональный революционер Константин Лебедев и лицо «хипстерского протеста» Павел Гнилорыбов, книжный критик Вадим Ветерков и телеведущая Светлана Курицына, политтехнолог Мария Сергеева и специалист по PR Мария Дрокова. О чем тут говорить, если даже один из 27 московских геев, представленных в программном материале журнала «Афиша», три года был активистом движения НАШИ.

Сегодня Федеральное агентство по делам молодежи под руководством преемника Василия Якеменко Сергея Белоконева существенно изменило профиль своей деятельности и предпринимает серьезные шаги для того чтобы избавить молодежную политику от того брутального имиджа, который она имела во второй половине "нулевых". Изменение стилистики сказывается в том, как на смену громким медийным проектам приходит долгая и кропотливая работа в социальной сфере. «Хрюши против», «Стоп-хам», «Беги за мной» - все эти инициативы имеют отношение не к политической мобилизации, а скорее к волонтерству и гражданскому активизму. Молодежная политика и сегодня остается одним из наиболее эффективных социальных лифтов для энергичных и амбициозных представителей молодого поколения, но если раньше она была по большей части школой политической борьбы, то сейчас можно говорить о школе бизнеса, лаборатории социального творчества, инкубаторе инноваций. Стоит ли в таком случае вообще употреблять слово «политика»?

Помощник ректора РГГУ Вадим Ветерков уверен, что здесь нет никакого противоречия: «Я не очень хорошо себе представляю, как можно отделить социальную или гуманитарную составляющую от политики. Есть определенное количество людей, в т.ч. среди журналистов, уверенных, что политика – это посылание некоторых сигналов и дальнейшее обсуждение этих сигналов в фэйсбуке, жежешечке и твиттере». Экс-активист движения НАШИ уверен, что изменение социальной реальности, в том числе посредством гуманитарных, образовательных, экологических проектов, и не в последнюю очередь через подготовку кадров для институтов российского государства, можно назвать политикой с не меньшим правом, чем производство информационных поводов для медийных дискуссий.

Лидер движения «Россия молодая» Максим Мищенко в свою очередь подчеркивает, что сегодня перед страной попросту не стоят те вызовы, с которыми она столкнулась во второй половине нулевых, а значит, энергию молодежи можно и нужно направить в «мирное русло»: «Постоянно держать молодежную организацию исключительно в политической повестке – невозможно», - отмечает один из наиболее опытных организаторов российской молодежи. В то же время Мищенко уверен, что в случае необходимости, например при возникновении угрозы конституционному строю, актив молодежных движений вполне может быть преобразован в политическую силу.

Директор аналитического центра «Московский регион» Алексей Чадаев, в свое время занимавший посты в Администрации президента, аппарате «Единой России» и во многом стоявший у истоков российских молодежных движений отмечает, что главная роль той политики, которая начала реализовываться в середине нулевых, и претерпела известный ребрендинг в последние годы, состояла в том, чтобы сломить перестроечное табу на организованную работу с молодежью. Эксперт отмечает, что огромное раздражение, которое испытывали по отношению к молодежной политике как интеллигенция, так и аппарат во многом было связано с неприятием самой идеи «комсомола», «хунвейбинов», «гитлерюгенда». Сегодня с этим иррациональным (но вполне объяснимым) страхом покончено, и технологии работы с молодежью используются где угодно, начиная от правительственных или протестных структур и заканчивая коммерческими предприятиями, которые тоже зачастую решают определенные бизнес-задачи за счет создания на своей базе молодежных движений: «Теперь это естественная часть нашей реальности – технологии работы с молодежью НАШИх сейчас используются всеми, кому не лень», - иронизирует Алексей Чадаев.