Отрава уходит в ноль

Начальник Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия генерал-полковник Валерий Капашин заявил корреспонденту ТАСС, что все пять действующих российских объектов по уничтожению химического оружия, которые в прошлом году досрочно выполнили государственный оборонный заказ (ГОЗ), возобновили работу. «В конце минувшего года, — сказал он, — Федеральное управление досрочно выполнило гособоронзаказ по уничтожению химоружия, после чего объекты были остановлены и на них проведены необходимые регламентные работы. С 14 января 2015 года процесс уничтожения химоружия возобновлен».

По словам генерала, работы по уничтожению отравляющих веществ возобновлены на объекте Почеп в Брянской области, Кизнер в Удмуртской Республике, Марадыковский в Кировской области и Леонидовка в Пензенской. На объекте в Щучье Курганской области завершается процесс создания цеха по уничтожению боеприпасов сложной конструкции. «Такие боеприпасы хранились в Леонидовке, Марадыковском и в Щучье. На первых двух объектах подобные цеха созданы и введены в эксплуатацию, в ближайшее время будет запущен и цех в Щучье. Сейчас там заканчиваются пуско-наладочные работы оборудования технологической линии», — объяснил Валерий Капашин.

К концу 2014 года в России было уничтожено 84,7 процентов всех запасов химического оружия, а к концу нынешнего года планируется увеличить этот показатель до 91,2 проц. Всего будет уничтожено 36,5 тысяч тонн отравляющих веществ, — резюмировал генерал.

Напомним, запасы боевых отравляющих веществ, объявленные нашей страной Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) в начале 90-х годов прошлого века и подлежащие утилизации по требованиям Конвенции по запрещению разработки, производства, применения и уничтожения химического оружия, составляли 40 тысяч тонн. Хранились они в железнодорожных цистернах, в бочках, авиабомбах, выливных емкостях, боеголовках к тактическим и оперативно-тактическим ракетам, в боеприпасах к реактивной и ствольной артиллерии. В стороне от больших дорог, в лесах и степных поселках. Складов с отравляющими веществами (ОВ) кожно-нарывного и нервно-паралитического действия в стране было семь.

Размещались они в поселке Горный Саратовской области, где находилось 1142 тонны ипритно-люизитных смесей и в городе Камбарка (Удмуртия), где хранилось 6360 тонн люизита (иприт и люизит — кожно-нарывные ОВ). А также в поселке Марадыковский Кировской области, где запасы составляли 6980 тонн нервно-паралитических ОВ — зарина, зомана и VX-газов. В Пензенской области, недалеко от поселка Леонидовка, где располагался один из крупнейших складов по хранению химического оружия (6880 тонн отравляющих веществ нервно-паралитического действия — 17 процентов от всех отечественных запасов). В окрестностях города Кизнер (Удмуртия) с запасами 5580 тонн зарина, зомана и VХ, в поселке Щучье Курганской области с запасами в 5440 тонн аналогичной боевой отравы и в Почепе Брянской области, где размещалось 7520 тонн тех же нервно-паралитических отравляющих веществ.

По обязательствам перед ОЗХО Россия должна была закончить уничтожение своих ОВ к 29 апреля 2012 года. Не удалось. Главная проблема заключалась в том, что с момента подписания и ратификации Конвенции (1996 и 1997 год) у государства на эти цели просто физически не было необходимых средств (требовалось более 9 миллиардов долларов). К тому же задача утилизации химического оружия оказалась крайне сложной. Нужно было не просто избавиться от отравляющих веществ, но сделать так, чтобы при этом не пострадали ни экология в местах утилизация, ни люди, проживающие неподалеку и работающие на объектах по уничтожению ОВ. Соединенные Штаты, которые имели запасы в 36 тысяч тонн и никогда не испытывали недостатка в финансовых средствах, тоже столкнулись с подобной ситуацией. На сегодняшний день их достижение в деле уничтожения своей боевой отравы, по словам эксперта по химическому разоружению профессора Натальи Калининой, составляют примерно 92−94 процента.

Но при этом, если, по согласованию с ОЗХО, Россия готова закончить утилизацию всех своих отравляющих веществ к 2020 году, то США — только к 2023-му. Проблема, как мы уже упоминали, в сложности и опасности остающихся боеприпасов с ОВ. Дело в том, что в них отравляющие вещества размещены вместе с взрывчатыми. И отделить одни от других — крайне опасная и трудоемкая технологическая задача. Российские ученые и конструкторы уже разработали такую технологию — она успешно реализована на объектах в Леонидовке Пензенской области и в поселке Марадыковском Кировской области, где на сегодняшний день уничтожено 74 и 65 процентов таких боеприпасов. Она же будет применяться и в поселке Щучье Курганской области, где хранится 94 таких снаряда, снаряженного VX, и 39 боеприпасов, снаряженных зоманом. Технологическая линия в Щучье, как сказал генерал Капашин, будет запущена в 1 квартале этого года. А американцы только начали разрабатывать такую технологию.

Поделимся мы с ними своими наработками или нет, вопрос открытый. В свое время, в начале 90-х годов прошлого века, когда встал вопрос о ликвидации химического оружия, США под предлогом оказания финансовой помощи новой России в решении этой проблемы попросили наших специалистов предоставить им для проверки технологию детоксикации отравляющих веществ. Ту самую, которую российские ученые, конструкторы и военные собирались применять на своих объектах по утилизации и, благодаря которой абсолютное большинство российских ОВ уже утилизировано. Мы открыли им свои секреты. Что, как говорят эксперты, здорово помогло Пентагону сократить расходы на создание своих объектов по уничтожению ОВ, — не пришлось проводить дорогостоящие опыты и разработки.

Правда, и США не поскупились в выделении для России в рамках программы Нанна-Лугара и программы «Глобального партнерства» средств на поддержку создания объектов по утилизации химического оружия. В частности, в поселке Щучье. Но, видимо, американские власти были бы не похожи сами на себя, если бы сделали это без проволочек. Конгресс каждый раз, когда требовалось выделить какую-то сумму, к примеру, на проведение геолого-изыскательских работ или строительство железнодорожной ветки обставлял свое согласие какими-то уступками со стороны российских специалистов. Например, добивался признания Россией наличия у нее бинарных химических боеприпасов. Из-за этих проволочек объект в Щучье был построен самым последним. Да и, в основном, на российские деньги.

Хотя справедливости ради, нужно отметить, что иностранная помощь в создании объектов по утилизации ОВ со стороны зарубежных государств была довольно весомой. 16 стран выделили нашей стране на безвозмездной основе деньги на уничтожение химического оружия. Среди них Германия (ее вклад был один из самых больших), Швейцария, Канада, Италия, Великобритания, Франция, Норвегия, Нидерланды, Финляндия, Швеция, Новая Зеландия, Польша, Чехия, Ирландия и Бельгия. На 2012 год, когда эта помощь прекратилась, ее объем составил 32 миллиарда рублей — 10 процентов от всех затрат России на программу ликвидации отравляющих веществ. Благодаря этим средствам страна смогла направить такую же сумму на строительство жилья и социальных объектов в местах хранения и утилизации ОВ, где, как, например, в Камбарке, до того не было ни общегородского водопровода, ни канализации. А сейчас высятся многоэтажные жилые дома, школы, поликлиники, стадионы, кинотеатры, проложены дороги и возведены мосты.

По официальным данным Департамента реализации конвенциальных обязательств Минпромторга (именно он отвечает за утилизацию химоружия в России), в регионах, где находятся объекты по утилизации ОВ, построены за эти годы 404 жилых дома, 14 больниц, 24детских общеобразовательных учреждения, три Дома культуры, три спортивных комплекса, три бани, три здания районных отделов внутренних дел (РОВД), семь электроподстанций, Дворец водного спорта, 11 котельных, водозаборное сооружение, два полигона твердых бытовых отходов, пожарное депо и многое другое. Проложено огромное количество инженерных коммуникаций. Среди них 201 км сетей водоснабжения, 30 км сетей теплоснабжения, 516 км сетей газоснабжения, 10,5 км сетей электроснабжения, благоустроено 53 км улиц, 155 км автомобильных дорог. За деньги, выделенные на социальное обеспечение процесса утилизации ОВ, возведен даже мост в Пензе черед реку Сура длиной в полтора километра. Он назван именем Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия. Длинно, необычно, но впечатляюще.

Завершение уничтожения химического оружия, а оно полностью ликвидировано в Горном и Камбарке, в конце нынешнего года будет закончен этот процесс в Леонидовке, Марадыковском, Почепе и в Щучье, останется в работе только один объект в Кизнере, ставит перед правительством России проблему — что делать дальше? С высокотехнологическими объектами, построенными в обозначенных регионах? Что предложить людям, работающим на них? Как не дать умереть благоустроенным современным городам, построенным возле предприятий по утилизации ОВ? Это новый серьезный вызов перед властью и тысячами людей, которые связали свою жизнь с процессом ликвидации одного из самых грозных видов оружия массового поражения.

По правилам Конвенции о запрещении химического оружия, все предприятия, занимавшиеся этой работой, должны быть ликвидированы. Но руководству России удалось добиться от ОЗХО разрешения перепрофилировать их. Или, другими словами, конверсировать. На базе завода в Горном, к примеру, будет создано предприятие по переработке детоксикированных ипритно-люизитных смесей в производство высокочистых мышьяксодержащих веществ и полупроводников, крайне необходимых для микро- и наноэлектроники. В Марадыковском будет создан целлюлозно-бумажный комбинат. В Леонидовке — производство пьезокерамических материалов для оборонки. В Щучье — выпуск товарного свинца. В Камбарке возведен технопарк по утилизации и обезвреживанию опасных промышленных отходов…

Правда, все эти планы потребуют столько же денег, сколько потрачено и на создание комплексов по утилизации химического оружия. Но обратного пути нет. Как говорит профессор Калинина, нам торопиться некуда. «Главная задача уже практически решена. Боевые отравляющие вещества фактически сведены к нулю. Теперь необходимо спокойно и последовательно продолжить весь комплекс этих работ, озаботившись сохранением высочайшей степени безопасности для экологии и здоровья занятых на опасном производстве людей», — подчеркивает эксперт.

Кстати, за все без малого двадцать лет работы над выполнением программы по утилизации химического оружия на российских предприятиях, где уничтожалось ОВ, не было ни одного серьезного ЧП.

Виктор Литовкин, военный обозреватель ТАСС