В спорте, как и в политике, пленных не берут

Заказчики допингового скандала.

Лично мне о допинге говорить не хочется. Просто потому, что надоело. Всё ведь давным-давно понятно. Как прокомментировала спортивный врач Светлана Золичева: «Все всегда жрали, жрут и будут жрать». Индустрия всевозможных препаратов и биологических добавок для фитнеса зарабатывает миллиарды по всему миру. И люди ни за какие призы не борются, денег не зарабатывают, делают приятное себе и своим близким – и принимают, принимают, принимают... В спорте на любое количество участников только один, по большому счёту, доволен своим местом. А все остальные, соответственно, недовольны и очень хотели бы своё место исправить.

Вот «Немецкой волне» даёт интервью профессор Периклес Зимон, руководитель кафедры спортивной медицины в институте спорта в Майнце, а также член отдела генетического допинга во Всемирном антидопинговом агентстве (WADA). По его мнению 60% участников Игр в Лондоне применяли допинг. И столько же будут применять в Сочи. Похоже на правду. Если учесть ямайканских бобслеистов, эфиопских лыжников и скрипачку Ванессу Мэй. Впрочем, за допинговую чистоту последней я не поручусь.
Процитирую ключевой отрывок интервью:

«Он [спортсмен, использующий допинг] точно знает, что принимать во время тренировок, когда отменить прием перед соревнованиями, какие вещества мы не можем обнаружить. Например, инсулиноподобный фактор роста-1 (IGF-1) или пептид AICAR - новый стимулятор физической выносливости. Тут мы практически беспомощны, потому что эти субстанции вырабатываются и самим организмом.

- Но, может быть, ужесточение контроля кого-то отпугнет?

- Только тех, кто использует устаревшие средства. Например, в развивающихся странах. Или в странах бывшего восточного блока. Вот их-то и ловят. В западных странах сейчас используют изощренные методы».

Итак, пока атлеты из менее развитых в способах обмана конкурентов стран рвут последние жилы, стараясь соответствовать, спортсмены из более развитых в способах обмана конкурентов стран имееют возможность не только безбоязненно применять эти способы на практике, но и получают крышу в виде спортивных чиновников из этих же самых стран, засевших в ключевых местах управления мировым спортом и готовых убрать из соревнований со скандалом любого чужого атлета, который, несмотря на свой изначальный гандикап, осмеливается конкурировать с атлетом страны чиновника. А тех, кто уже не в силах конкурировать, бьют в целях устрашения и отпугивания от какой-либо фармакологии вообще.

И профессоров из Майнца подобное положение дел вполне устраивает. Правильно – это не когда все звери равны, а когда правильные звери равнее неправильных.
Понятно, что в подобной ситуации легализовывать допинг никто не станет. Хотя значительную часть препаратов из списка запрещённых легко можно купить в аптеке без рецепта, а то и в обычном супермаркете. Потому что те, кому положено принимать такое решение, представляют страны, получающие наибольшие дивиденды от «борьбы с допингом». Замкнутый круг.

И жаловаться Россия может только на себя: оставляя позиции, будь готов, что их займут другие. Спорт – политика в миниатюре. При этом политика концентрированная. В спорте, как и в политике, пленных не берут.

Несмотря на свою принципальную очевидность, случившееся в биатлоне даёт нам информацию к размышлению. Мы имеем международную федерацию с норвежским президентом для норвежских спортменов. Допинговые разоблачения вывалены на Россию через норвежскую газету перед самым началом Олимпиады. Отложить их на ещё более поздний срок, вероятно, просто не дал МОК. Решить вопрос можно было так, как чаще всего решаются в спорте подобные вопросы: спортсмены снимаются с соревнований по причине травмы, болезни или какой-то иной причине. Спортивный ущерб России можно назвать умеренным. Главная цель очевидна – испортить праздник организаторам. Это – акт ненависти. И акт агрессии. Притом, что биатлонный мир маленький, жить всем вместе всё равно придётся. И сжигать мосты, казалось бы, не с руки.
Можно как угодно относиться к олигарху Михаилу Прохорову, но международное направление своей работы он очевидно провалил. Если этот скандал сменит руководство отечественного биатлона, то у скандала, по крайней мере, будет хотя бы один позитивный эффект.