Талибы пытаются расшевелить Афганистан

Ещё одна страна — Афганистан — демонстрирует фиаско силовой международной политики США.

Оказывается, талибы не считают последние дни, как поётся в одной известной песне. Более того — они вновь зашевелились, пытаясь расшевелить весь Афганистан.

Талибы как предчувствие
На самом деле и эта фраза звучит чересчур оптимистично. Талибы, собственно, никогда особо и не замирали, несмотря на все усилия США, взявшихся их когда-то наказать. Да так и не преуспевших в этом вот уже 15 лет. Но сегодня отряды этого зонтичного движения предприняли было наступление на город Кундуз на севере Афганистана. Они обрушились на город с четырёх сторон в ночь на понедельник и то ли ворвались в него, то ли оказались блокированы на подходе. Подробности пока неизвестны, а истинное положение дел станет известно когда-нибудь через неделю. Если вообще.

В любом случае, по оценкам военных наблюдателей и дипломатов, атака на Кундуз очень хорошо вписывается в общий рисунок положения в Афганистане в последние месяцы. Характеризуется эта картина вроде бы случайными, но в то же время последовательными прощупываниями со стороны талибов готовности правительственных войск сражаться за те или иные пункты.

Движение «Талибан» — радикальное исламистское сетевое формирование и в этом качестве прообраз Исламского государства (деятельность обоих признана террористической и запрещена на территории России). В своё время, в 1990-х годах, оно сыграло решающую роль в свержении светского режима Наджибуллы, приведённого к власти ещё Советским Союзом. К концу 90-х — началу 2000-х годов «Талибан» практически контролировал уже всю территорию Афганистана и принимался уже покрикивать на республики бывшей советской Средней Азию и на саму Россию.

Относительно держались лишь территории афганских таджиков под управлением Ахмада Шаха Масуда. Держались они в немалой степени за счёт того, что к тому времени Масуд, в 1997 году намекнувший в частном разговоре с автором этих строк, что готов развивать не только мир, но и союз с Россией, был услышан в Москве и стал получать особо даже и не скрываемую помощь. Но поскольку он не избегал контактов и с ЦРУ, а к 2001 году Штаты явно задумали закрепиться в Афганистане, то 10 сентября 2001 года Ахмад Шах был убит террористами-смертниками, ниточки от которых ряд информированных обозревателей прослеживал до штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. Причём ниточки достаточно толстые — через лидера Аль-Каиды Усаму бен Ладена, в ту пору прямого выкормыша американской разведки.

И ещё одно знаковое событие случилось на следующий день после смерти Масуда — обрушение «башен-близнецов». И в том деле его режиссёры ярко нарисовали образ Аль-Каиды и бен Ладена в качестве виновников, и в приступе священной мести обрушились… на Афганистан.

А Масуд, самый яркий на то время из афганских политических лидеров, американцев явно не устраивал в качестве руководителя страны. Из него никак не могла бы получиться марионетка как из поставленного Штатами на Кабул Карзая.

Да, надо признать, талибы тогда на время подзатихли. То есть как «политическое» движение они продолжали контролировать сельские районы, в основном пуштунские (так как и появились в среде этого афганского народа), а города оставили проамериканскому правительству. Но Америка, как ни парадоксально, тогда в первый раз выстрелила в ногу именно себе: заставив талибов отступить и затаится, она тем самым обеспечила 15 лет стабилизации для Средней Азии. И тем самым подарила России время для укрепления и для возвращения в свои прежние имперские владения, которое мы наблюдаем сегодня — в новом, конечно политическом и международно-правовом статусе.

Хромая на обе ноги Америка
Вторую ногу Америка себе прострелила, когда не решилась ни воевать по-настоящему, ни предоставить Афганистан своей участи. В результате она стала одним из прямых центральноазиатских акторов, и в этом качестве стала мешать всем, в том числе и собственным ставленникам в Кабуле. Следствием стало уже вошедшее в афганский политический фольклор «сидение в Баграме», когда американцы практически не высовывают носа со своих баз, а Афганистан зарастает наркосодержащими растениями и… террористами.

Да, ибо Восток — дело тонкое, и тут кое-кому уже и «Талибан» стал казаться недостаточно радикальным. Что частично так и есть — заросли талибы жирком, превратившись из ярой боевой орды, втягивавшей в себя деньги и людей, в традиционных, близких к феодальным, владык долин близкого к феодализму Афганистана. По сути, некий консенсус с «городской» властью их совсем не тяготил. Афганистан всегда так жил: одна власть в Кабуле, а своя — в каждой долине, в каждом племени.

Но теперь в стране стал нарастать полномасштабный кризис, угрожающий государственности, как заявил одному из информационных агентств спецпредставитель президента России по Афганистану, директор Второго департамента Азии МИД Замир Кабулов. «Ситуация ухудшается еще тем, — отметил он, — что груз нерешённых проблем накапливался несколько лет».

Правительство национального единства было компромиссом между двумя противоборствующими лагерями, признал дипломат, но теперь «в Афганистане более 10 тысяч боевиков Исламского государства. Год назад была максимум сотня игиловцев, — сравнил Кабулов. — Такие темпы роста за год впечатляют. Афганское крыло ИГ однозначно заточено под Среднюю Азию, среди них порой рабочий язык даже русский. Их однозначно готовят для Средней Азии, для России».

Кундуз как точка обрушения
Соответственно, «Талибан» перед угрозой со стороны конкурента вынужден шевелиться и расшевеливать всю страну. Наступление на Кундуз — как сказано, укладывается в картину. Ведь что такое Кундуз? Это северо-восток страны, провинция в некотором роде узловая для этого региона, которую делят таджики, пуштуны, узбеки, хазарейцы и этнические арабы, причём примерно в равных пропорциях. Соответственно, это всегда отражалось на политическом значении этого вилаята для Афганистана, и его географическое положение практически ворот из южной в центральную и далее в китайскую Азию — возвышало его до важного геополитического фактора.

В Кундузе же в 80-е годы базировались наиболее влиятельные антиправительственные партии — Исламская партия Афганистана и Исламское общество Афганистана. Собственно, они практически и стали править страной, когда СССР вывел свои войска. В 90-е тут базировались вооружённые отряды оппозиции Таджикистана, которые, в принципе, и в нынешней своей ипостаси способны угрожать стабильности в этой стране. И именно овладение Кундуза талибами в 1997 году фактически обеспечило им победу в масштабах всей страны. То есть — непрост городок. И точка на карте — очень непроста. Если талибы его опять возьмут, то…

Так, как говорится, возможны варианты. Но гадать о них сейчас бесполезно — слишком мало реальной информации.

Но ясно одно, о чём сказал, в частности, 3 октября постпред России при НАТО Александр Грушко. Он констатировал, что силы безопасности Афганистана без содействия извне не справятся с ситуацией в стране. При этом, как говорится в заявлении МИД России, решение Барака Обамы о приостановке вывода войск США из Афганистана «является еще одним красноречивым свидетельством полного провала 14-летней военной кампании Вашингтона и его союзников в Афганистане».

И это верно. Правда, остающиеся то ли 5, то ли 7, то ли 10 тысяч американцев погоды в случае чего не сделают. Президент США Барак Обама делает хорошую мину при плохой игре, говоря, что на протяжении большей части 2016 года в Афганистане будут присутствовать около 9,8 тысяч американских солдат, которые продолжат тренировать афганские силы и воевать с остатками Аль-Каиды. Потому что в Афганистане, как и везде, военная сила является, конечно, важнейшим фактором, но здесь никто никогда никого не побеждал военной силой. Такой вот народ, такая страна.

Поэтому в Афганистане обычно всё брало и обрушивалось — центральная власть, имеется в виду. И обрушивало её зачастую предательство союзников. Которым действующий на данный момент противник присылал, фигурально говоря, «осла, гружёного золотом».

Что будет с Афганистаном теперь, сказать очень трудно. Но одно обрушение здесь уже произошло, это Александр Грушко подметил верно. Обрушение в ещё одном секторе американской внешней политики.