ОНФ - это Прямая линия с Президентом 365 дней в году и 24 часа в сутки

Общественные интересы – вещь повседневная, и реагировать на их, в том числе политически, нужно каждый день. В этом смысле ОНФ – повод поспособствовать тому, чтобы наши политические партии призадумались.

11 и 12 июня состоится учредительный съезд Общероссийского народного фронта (ОНФ). Считается, что эта структура компенсирует недостатки современного российского перламентаризма и готова отладить бесперебойную связь между народом и властью. У проекта ОНФ достаточно скептиков. Однако, по словам председателя Совета директоров фонда «Институт социально-экономических и политических исследований» Дмитрия Бадовского, у организаций подобного типа большое будущее, в частности России. Дмитрий Бадовский рассказал о перспективах Народного фронта в эксклюзивном интервью для ТАСС-Аналитика.

Вы сравнили ОНФ с американским прообамовским движением Organizing for Action. Но ведь OFA стала и неким противовесом «Чайной партии», которая негласно считается авангардом республиканцев. Для ОНФ так же важен образ оппонента?

Дмитрий Бадовский: И феномен OFA, и феномен «Чайной партии» схожи. Они показывают запрос общества на новый тип политической активности, на появление политических структур прямого действия, постоянной связи. Это сетевые структуры, которые в том числе оказывают влияние и давление на политические партии, на власть, чтобы решать те или иные проблемы, задачи. В этом смысле, ОНФ - это действительно структура примерно такого же плана.

Против чего ОНФ может бороться – нам говорят социологи. С бюрократией и коррупцией - так считают граждане. Именно такое требование - это и есть запрос на иной тип политики, иной тип политического действия поверх бюрократических барьеров, поверх партийной бюрократии – будь то правящая партия или оппозиционная. Это тип прямого политического действия, способности обеспечивать постоянную обратную связь с президентом.

Президент у нас раз в год проводит Прямую линию с населением. Так вот ОНФ – это структура, которая способна обеспечить эту прямую линию с населением 365 дней в году. Это одна из его функций.

Еще одна из задач ОНФ – чувствовать повестку, которая в разных регионах может отличаться, постоянно опираться на гражданских активистов. Предлагать решения конкретных проблем и свое деятельное участие.

Это не виртуальная, а реальная сеть. Если она будет работать именно таким образом – это будет очень хорошо и важно для нашей политической системы. Политические партии нужно заставлять шевелиться, а то они просыпаются только к Единому дню голосования, а некоторые вообще только раз в пять лет - к федеральным выборам. Их кроме выборов Госдумы вообще больше ничто не интересует. А ведь политика - это процесс постоянный. Общественные интересы – вещь повседневная, и реагировать на их, в том числе политически, нужно каждый день. В этом смысле ОНФ – повод поспособствовать тому, чтобы наши политические партии призадумались.

Какова долгосрочная перспектива ОНФ? Вот закончится отладка политической системы, будет налажена связь общество-власть – что будет с ОНФ? Он превратится в партию или вовсе исчезнет?

Дмитрий Бадовский: Задача появления ОНФ как политической коалиции - не дать скучать всем партиям, стать надпартийной силой. Зачем же в такой ситуации ОНФ самому становиться партией?

На сегодня у нас зарегистрирована 71 партия. По закону, 500 человек – это жители одной многоэтажки – могут собраться и создать партию. Партий много, а ОНФ один. Это структура, которая по своим задачам и по своим возможностям должна превосходить любую другу политическую структуру, оставаться надпартийной. Тем более, что у людей партии, как политический институт, большой популярностью и доверием не пользуются. Так зачем же с самого начала себя загонять в какие-то ниши, где сразу виден потолок?

Но все-таки, зачем ОНФ? Ведь в России считается, что традиционные институты демократии вполне успешны.

Дмитрий Бадовский: Я бы не сказал, что они работают вполне успешно. Все традиционные институты демократии начинают серьезно сбоить. Современная модель парламентской демократии с той ролью политических партий, как она выглядит во многих странах Европы и Запада в целом, вполне неплохо работала в последние 3-4 десятилетия. Но это были весьма уникальные политические и экономические условия. Это было время постоянного экономического роста, когда государства смогли быть или, по крайней мере, казаться государствами всеобщего благосостояния. Безудержный рост финансового капитализма и прогресса создали иллюзию, что так будет всегда.

Собственно то, что происходит в последние годы: экономический кризис, кризис модели развития капитализма и финансового мира – это привело к процессу возвращения в политику ценностей. Ценностный вопрос становится предметом глобальной политической конкуренции, мягкой силы, давления различных государств друг на друга. А когда политика становится менее экономикоцентричной, она вынуждена отвечать на более серьезные культурные, внутрирелигиозные и прочие вызовы.

В этой новой ситуации, парадигма парламентской демократии, как она выглядела последние 30-40 лет, уже практически перестала быть дееспособной. И мы все чаще видим, как она дает сбой в разных странах.

Сегодня на Западе востребован не столько политик, который представляет интересы его избирателей, сколько эффективный менеджер, человек, который умеет решать конкретные вопросы. Такой образ политика как управленца активно внедрялся в Великобритании при Маргарет Тэтчер. Нам грозит нечто подобное?

Дмитрий Бадовский: Мне кажется, что ситуация стремительно меняется. Я не знаю, как политическая система Великобритании переживет предстоящие ей потрясения, связанные, например, с вопросом однополых браков. А ведь этот вопрос сейчас стал в центр политической повестки.

Даже если то, о чем вы спрашиваете, имело место, то такая ситуация - стремительно меняется. Взять, к примеру, ситуацию во Франции. Вот дело Каюзака (Жером Каюзак - автор нашумевшего законопроекта о сверхналоге на роскошь, министр финансов, один из ключевых членов французского правительства и команды президента Франсуа Олланда. Весной 2013 года он признался, что более двадцати лет владеет незадекларированным счетом в Швейцарии. В результате он со скандалом был снят с должности – прим. ред.). Во Франции после этого был провозглашен моральный кризис демократии и общества. Это очень серьезный предмет для обсуждения во Франции.

То есть, как я понимаю, вы считаете идеологию ОНФ, запрограммированную на на ценности, конкурентоспособной на политическом рынке?

Дмитрий Бадовский: Думаю да. Она вполне конкурентоспособна на сложившемся политическом рынке и более того, в ближайшие лет пять будет еще более востребована.