Об угрозах нашему суверенитету

Алармистски настроенная часть общества надеялась на объявление жесткого сценария по Украине.

В Москве прошло заседание Совета безопасности Р. Ф. От него многие ждали «судьбоносных», то есть резких и радикальных решений. Алармистски настроенная часть общества надеялась на объявление жесткого сценария по Украине. Напротив, либеральное крыло и примкнувшие к нему фрондеры разных мастей всей душой мечтали о том, чтобы Совет закончился «ничем» и можно было в очередной раз высокомерно бросить: «гора родила мышь», задев этим и власть, и оппонентов из патриотического лагеря.

Так чем же закончилось заседание Совета? И главное — какой будет и какой должна быть политика России по защите своего суверенитета и целостности?

Один из основных тезисов Владимира Путина, озвученных на заседании, — военной угрозы суверенитету России в настоящий момент нет.

Действительно, война кого-либо с Россией, война на территории России — это что-то из области мифологии. Данная тема абсолютно не актуальна даже в риторической плоскости: идеологическая и психологическая дихотомия «война — мир» как синдром Второй мировой войны и атрибут биполярного мира, осталась лишь в исторической памяти. Войны в мире давно уже другие, нашей территории никто прямо не угрожает, стратегический баланс сил устойчив.

Но отсутствие военных угроз не равно безопасности страны. Суверенитет России в настоящее время подвергается серьезному испытанию. Наши экономические конкуренты и политические оппоненты не прекращают заниматься последовательным «сокращением» России и ее влияния в мире — продолжая (лишь немного видоизменив) ту же линию, что и в годы холодной войны. Разрушения советской империи им оказалось мало. На фоне разговоров о прекращении противостояния, многополярном мире, G-8, партнерстве и т. д. и т. п., западные страны не остановили своего наступления на сферы наших интересов.

Результаты не замедлили сказаться: за 25 лет мы потеряли влияние на значительной части постсоветского пространства и в бывших странах-партнерах (соцлагерь); взамен мы не приобрели каких-либо адекватных позиций на мировых рынках или в технологической сфере и вообще оказались далеко не на первых ролях в неолиберальном миропорядке.

В 2015 году Россия отпразднует 25 лет со дня провозглашения своего суверенитета.

На самом деле Декларация 12 июня была скорее анти-суверенной: это был первый серьезный шаг на пути его сужения и ограничения. И в территориальном, и в политическом, и в экономическом отношении.

Украинский кризис не создал, а лишь высветил те проблемы, на которые мы не слишком обращали внимание в последние годы. Развернув активную внешнюю политику, мы столкнулись с серьезным противодействием, игнорировать которое оказалось невозможным. Вновь наглядно подтвердился тезис Александра III о том, что у России нет союзников, кроме армии и флота (видимо так следует понимать слова Президента насчет неучастия нашей страны в альянсах). Мир, в сущности, оказался отнюдь не многополярным, а мы — опять в роли «медведя», которого нужно «загнать в берлогу». Но самое главное, что показала история с Украиной — России сложно противостоять давлению, потому что она недостаточно сильна для этого. Мы можем удерживать наши позиции, но наступательных акций (разумеется, не военного, а политического и экономического плана) пока проводить не можем.

Хвост не должен вилять собакой. Разного рода «жесткие» позиции в духе «маленькой победоносной войны», шапкозакидательство — это простые решения, которые ведут в никуда и более того, откровенно опасны. Если мы будет провозглашать их исключительно ради красного словца, то станем героями анекдотов про последние предупреждения. Плюс дадим нашим оппонентам повод для обвинения нас в агрессии и, соответственно, усиления их военных блоков и экономических санкций. Если же принимать такие решения всерьез, то можно нарушить стратегическое равновесие и создать реальную угрозу нашему суверенитету.

Именно поэтому наша страна, в том числе по итогам состоявшегося заседания Совета безопасности, продолжает делать ставку на дипломатию, несмотря на то, что это вызывает критику и обвинения в слабости.

Этот путь далеко не идеален, но является в настоящее время наименьшим злом. Его тактический смысл состоит в удержании и закреплении геополитических приобретений этого года. Что касается политической стратегии, то ее поле действия сейчас не на Украине, в Европе или Китае — а в самой России. Стране нужно усилиться внутренне, чтобы перейти от «позиционной войны» к геополитическому наступлению.

Сделать это может только Россия с сильной экономикой, сильным демократическим государством и самостоятельным, национально ориентированным гражданским обществом. Поэтому на заседании Совета безопасности говорилось о необходимости консолидации, недопустимости «закручивания гаек», стабилизации межнациональных отношений, а также о снижении зависимости экономики от внешних факторов и развитии ключевых регионов (Путин упомянул Дальний Восток, но, очевидно, говорил и про Крым).

В этом, безусловно, главный посыл заседания и основные направления политики России на перспективу. Во всяком случае, такими они должны быть, если мы действительно хотим снизить угрозы нашему суверенитету.

Теперь весь вопрос в том, будет ли что-то меняться — не на словах, а на практике.

Подобного рода тезисов в последние годы произнесено немало. Разрыв между риторикой и реальностью давно уже порождает в обществе вполне объяснимый скепсис. Понятно, что с налету нельзя изменить положение страны, которое складывалось почти три десятилетия. Но, как говорят вполне успешные китайцы, путь в тысячу ли начинается с первого шага. Начав сегодня, мы через некоторое время сможем ощутить результаты, которые предъявим миру. И, наоборот, за каждый день простоя в будущем придется платить двойную цену.

В этой связи представляется целесообразным сделать следующие шаги.

Первое: продолжить политическую линию России в дипломатической плоскости и плоскости «мягкой силы», направленную на формирование нужных нам позиций европейских стран и создание бесконфликтного и доброжелательного контура в Европе. При этом стремиться к усилению дружественного отношения к России со стороны неевропейских стран, в которых мы заинтересованы по политическим или экономическим соображениям. Придерживаться «позиционной» линии в украинском вопросе, защищая наши геополитические приобретения.

Второе: сформировать национальный план социально-экономической модернизации России, сделав приоритетными сферы науки и технологий, образования, обороны, промышленности (несырьевой сектор). Предусмотреть жесткие сроки его реализации и обеспечить взаимосвязь вкладываемых средств и запланированных результатов.

Третье: модернизация внутриполитической сферы должна предусматривать кадровое обновление, создание неэлитарных политических институтов, развитие национально-ориентированных (и при этом самостоятельных) структур гражданского общества. Необходимо развитие публичной дискуссии и создание открытых и закрытых «мозговых центров» внутренней и внешней политики, с ограничением монопольного влияния бюрократии и экономической элиты на принятие политических решений.

Четвертое: «национализация» российской элиты представляется одной из первоочередных задач. Именно денационализированные элиты являются точкой опоры внешних сил в проведении разного рода внутренних «революций» и переворотов. Понятно, что в современном мире трудно деглобализировать экономическую и финансовую деятельность крупных игроков. Однако усиление связи со своей страной и контроля государства и общества за деятельностью держателей крупных национальных активов — это, в настоящее время, conditio sine qua non. В политическом плане это, помимо всего прочего, существенным образом снизит «западнический"/либеральный накал внутренней дискуссии и переведет ее в плоскость решения куда более важных проблем.

Пятое: необходимо обратить внимание на молодое поколение. Его адекватная интеграция в национальное строительство уже сейчас — есть важное условие социальной стабильности в будущем. Современные цветные революции делает молодежь, настроенная на борьбу против коррумпированного элитарного государства. Хотя угрозы такого развития событий сейчас нет, национально отчужденное поколение может в будущем принести трансформации, далеко не способствующие укреплению нашего суверенитета. Нужно отдавать себе отчет, что, по известному правилу, свято место пусто не бывает, а дефицит российской идентичности в умах молодежи заполняется лояльностью иным ценностям и брендам. Именно так, мягкой силой действуют наши оппоненты, формируя комфортные для себя социальные условия в странах влияния.

В этой связи важно преодолеть проблему политического отчуждения молодежи — и сделать это тонко и стратегично.

От молодого поколения сейчас требуется не конформизм, а многоплановое включение в конструктивную, национально-ориентированную дискуссию и политику. Главный вопрос для обсуждения — как усилить страну, а не кто по какую сторону баррикад.

Президент говорил на заседании Совбеза про молодежную политику и патриотическое воспитание. Стоит надеяться, что его слова будут восприняты как импульс к реализации обозначенных выше задач, а не как повод для примитивно-охранительных решений или, что нисколько не лучше, мертворожденных программ-симулякров. Времени на то, чтобы заниматься этим, у нас уже нет.