Крым как русский строительный процесс

Раньше пели: «Есть у революции начало, нет у революции конца!» Пели неверно. У революции конец есть. Он называется, переход из разрушения в созидание. Революция, которая не переходит в стадию созидания, стоит немного.

Крымская революция, начавшаяся два года назад, по этой шкале стоит дорого. Согласно Федеральной целевой программе развития Крымского федерального округа до 2020 года планировалось выделить на Крым из бюджета 654 млрд рублей. Это только из бюджета!

Понятно, что кризис внёс — и ещё внесёт — свои коррективы. Но принципиально это картину вряд ли меняет. Нужды Крыма носят объективный характер: энергия нужна, вода пресная нужна, связь с «материком» по мосту нужна. Курортный профиль полуострова также накладывает свои потребности — дороги, инфраструктура, транспорт, обслуживание. Вот и получается: энергетика — под 70 млрд рублей, водообеспечение — почти столько же, транспорт, включая строительство моста через Керченский пролив — больше 418 миллиардов…

А люди? Люди, как не раз говорилось, страдать не должны: инвестиции в «социалку» тоже под 70 млрд рублей. Под 40 миллиардов — на туристско-рекреационную сферу. И даже на такую вроде бы не материальную, но непременную для многонационального — имперского — государства тему как «Обеспечение межнационального единства» должно быть выделено более 10 млрд рублей, которыми профинансируют «меры, направленные на национально-культурное и духовное возрождение армянского, болгарского, греческого, крымско-татарского и немецкого народов», а также на «социальное обустройство территорий Республики Крым и города Севастополя».

В общем, причин для недовольства вроде бы не должно быть. Стало тяжелее из-за кризиса — но стало тяжелее всем россиянам. На Крым же сравнительно со многими другими регионами, льется прямо-таки «золотой дождь».

Тем не менее, всё чаще стали слышны голоса, высказывающие определённое недовольство положением в Крыму. Сводится оно примерно к трём тезисам: цены выросли под общероссийские, а зарплаты — нет; инфраструктура, дороги, экономика особого улучшения не претерпели; чиновники слабы и некомпетентны, и в целом крымские власти как не смотрели на народ при власти Киева, так и сегодня особо на него работать не спешат…

Что же произошло?

«…с гордостью сможем сказать: да, я — русский!»
Для этого надо вспомнить, как начиналась та самая «Крымская революция», как начиналась «Русская весна».

Вспоминает Максим Николаенко, главный редактор агентства «Крыминформ», член Общественной палаты Крыма: «Надо начать с того, что ещё в конце 2013 года особых ожиданий по воссоединению Крыма с Россией не было. Шла более-менее размеренная жизнь, которая была внезапно прервана событиями в Киеве. И на этой условной стабильности был поставлен жирнющий крест.

Ежедневные включения с Майдана и ужасающие, без преувеличения, новости из Киева только усугубляли ситуацию, буквально угнетали людей на востоке Украины, в Крыму. Было очевидно, что в Киеве не слышат голоса с мест, там занимались своими разборками. Как позднее выяснилось, в том числе, они там уже делили должности на местах. В целом ситуацию в Крыму в Киеве не представляли.

И естественно, что эти настроения не могли не вылиться в какие-то действия. Буквально с начала января люди стали выходить на улицы. А лично для меня переломным моментом стало формирование народных дружин 23 февраля перед зданием Верховного Совета Крыма. Конечно, этому предшествовала масса заявлений его президиума, довольно-таки бурные сессии, но я бы отнёс всё это к категории всё же слов, а не дел. А вот как раз 23 февраля, когда стали формироваться отряды самообороны, события и перешли в практическую плоскость.

Следующая знаковая дата для нас — 26 февраля, это столкновения перед зданием Верховного совета Крыма. Именно это и стало собственно отправной точкой для перехода Крыма в состав России. Ну, а 27 февраля, когда мы проснулись практически в новой реальности, стало понятно, что обратного пути нет. И это было радостное открытие».

А Софья Туманова, одна из тогдашних активисток движения против киевской хунты, вспоминает те процессы с точки зрения, так сказать, отдельного человека, его психологического настроя: «Вот уже два года прошло после того страшного и неопределенного февраля 2014. Мы выходили на митинги, стояли на площадях, строили баррикады, но не знали, чем все это кончится…

26 февраля — столкновения с меджлисовцами у Верховного Совета, 27 — триколоры взмыли над административными зданиями, 28 — „вежливые люди“… 16 марта — референдум, 18 — Крым и Севастополь стали частью России.

Мы изменили своё будущее, изменили ход истории, вернулись домой в конце концов! Счастью не было предела! После референдума еще недели две или три из репродукторов в центре Симферополя звучали патриотические песни, гимн России. И каждый раз, пробегая по своим делам и слыша ту или иную песню, я не могла сдержать слез радости: „Мы дома! Слава Богу за всё! Это не сон! Мы дома!!!“

Мы все этого очень ждали, и верили, что однажды с гордостью сможем сказать: „Да, я — русский! Я гражданин Великой страны — России“.

Почему с гордостью? Да потому что в „украинском Крыму“ русским было быть не то, чтобы постыдно, но и не особо почетно. Кто-то просто молчал о своей национальной принадлежности, кто-то судорожно выискивал в генеалогическом древе предков татар, греков, армян, караимов, еще не Бог весть кого… Украинцев, на худой конец, чтобы получить хоть какие-то права и преимущества, — им везде у нас была дорога. Открыто говорить „Я — русский!“ решались немногие.

Но мы боролись. Мы знали, что наступит момент, когда мы переломим ситуацию в свою пользу, и стать русским станет почетно. Быть русским — это значит быть частью русского мира, мира, где чтят память предков, уважают семейные традиции и ценности, помнят героев»…

К тому же у крымчан перед глазами другой пример, напоминает Туманова. «Слава Богу, в Крыму все обошлось без крови, но на Донбасс про-киевские неонацисты и фашисты принесли гражданскую войну. Два года назад мы не сдали Крым врагу, теперь наш долг не позволить нацистам уничтожать мирное население Донбасса.

Многие добровольцы и общественники, которые в феврале–марте 2014 года помогли Крыму и Севастополю „вернуться в родную гавань“, сейчас на Донбассе. Кто-то воюет с оружием в руках, кто-то в качестве волонтёра помогает налаживать мирную жизнь, кто-то — выстраивать государственные институты.

16 марта 2014 года лично для меня стало одним из важнейших, одним из самых ярких и знаковых дней в моей жизни. Я очень хочу, чтобы у каждого гражданина ЛНР и ДНР, у каждого здравомыслящего украинца в жизни тоже был такой день — день, когда люди смогут свободно вздохнуть, зная, что отныне и до века они — часть огромного и разнообразного русского мира, что наконец-то они вернулись домой!».

Процесс пошёл
Революции, как мы знаем, кончаются. Начинается жизнь. Обычный процесс государственного, экономического, бытового строительства жизни и ее обустройства. Строительство идёт вверх — значит, налицо прогресс. Вниз — соответственно, наоборот, и те же люди, что творили революцию, начинают сомневаться в её пользе…

Многие ли сомневаются в Крыму?

«Сейчас всё больше и больше — но, в основном, среди жителей соцсетей, надо подчеркнуть — выплывает недовольных нынешней ситуацией в Крыму, — свидетельствует Максим Николаенко. — Сейчас у нас пошло поветрие, особенно среди не очень довольных тогдашними событиями в Крыму граждан, вспоминать слова, сказанные первыми лицами, чиновниками, депутатами уже после перемен 27 февраля. Константинову, главе Верховного Совета, например, припоминают речь 28 февраля, что, мол, будем жить в Украине, вспоминают некоторые аксёновские интервью…».

Претензии, по словам этого весьма информированного эксперта, сводятся, в основном, «к бездействию или отказам от реальной работы местных чиновников». «Зачастую это не голословная критика», — замечает Николаенко.

«Ну, вот, например, каков уровень эффективности, скажем, симферопольской администрации? — задаёт он риторический вопрос. — Нам подарили более 100 единиц техники из Санкт-Петербурга, нашего города-партнёра, взявшего шефство над Симферополем. Так вот, этой техники мы практически не видим — так, отдельные единицы. Оказалось, что её нужно принять, что-то с ней сделать, как-то оформить, что-то ещё…».

«Этого сделано не было или сделано оказалось неправильно. И вот техника стоит и пылится, по факту. И я не знаю, кто в этом виноват — местные чиновники или усложнённые правила игры в России. У них спрашиваешь — они начинают, грубо говоря, отмазываться. И оценить, где, что и кто виноват, — нам сложно», — заявляет член Общественной палаты…

Вообще, «усложнённые правила игры в России» поминают в Крыму многие. Привыкли люди жить по незалежным канонам. Если раньше можно было решить какой-то вопрос за взятку, за откат получить нужную подпись «в ускоренном порядке», то сейчас уже многие работают по-другому. По крайней мере, вынуждены соблюдать эти правила. И вот к этому многие («если не большинство», — отмечает Николаенко) оказались не готовы. И в силу своей юридической подготовки, и в силу сложившегося за два десятилетия шальной украинской власти менталитета. Который за два года, конечно, не изменить…

«Например, есть ещё немало людей, которые считают, что можно прийти в ту же Федеральную миграционную службу, дать кому-то взятку и получить паспорт побыстрее, — рассказывает главный редактор „Крыминформ“. — А так нельзя уже. Всё! Извините, но будете стоять в очереди!».

Но не всё, естественно, сводится к проблемам менталитета. Вот, кстати, а почему люди должны стоять в очереди в ФМС? Почему в Москве очереди за всяческими документами и вообще бюрократией практически отмерли?

А ещё иногда у крымчан вырываются фразы типа: «Вот нам обещали ровные дороги, чистые города… А этого — нет!»

Естественно, недовольство выливается на местных чиновников. Ещё одна нередкая в Крыму фраза: «Сегодня всё то же украинское чиновничество правит, только лексикон сменившее».

А у чиновников, естественно, свои дела и свои игры — им надо адаптироваться к новым правилам, требованиям нового государства. Да так, чтобы, мягко говоря, не пострадать ни профессионально, ни материально…

«Ещё стоит обратить внимание на то, что большая часть чиновников осталась на своих местах, равно как и большая часть депутатов, — размышляет глава „Крыминформ“. — Естественно, что всю их подноготную люди знают давно. Ожидать, что человек изменится, — ну, мы же не дети.

В то же время кадрового резерва нет, людей не хватает. А специалистов из воздуха не возьмёшь. Опять же, у нас такой уровень зарплат, доходов, что сюда не очень рвутся ехать квалифицированные чиновники из других регионов России. Надо взращивать своих, а на это требуется время…».

«Оказалось, что изменить ход истории и включить Крым в состав России, как это ни странно, было проще, чем, например, построить здание без нарушения технологических сроков или стандартов», — констатировал Николаенко.

«Но, разумеется, при этом не имею в виду, что люди хотят вернуться на Украину! — заверяет он. — Это ни в коем случае! Редкие-редкие исключения. В абсолютно подавляющем большинстве крымчане — однозначно больше 90 процентов — не представляют себе такого исхода. Недовольство и претензии носят, как правило, местный характер и связано со своими же крымскими фигурами. Они локализуется даже не внутри родного государства, которым для крымчан остаётся Россия, а внутри „домашнего“ Крыма».

«Будем надеяться, что если прошлый год был годом проектирования, был фактически бумажным, то нынешний должен стать годом реального строительства. И нам остаётся подождать и посмотреть, будет ли это действительно так, а не только на бумаге», — это основное на сегодня в ожиданиях жителей Крымского полуострова, по мнению информированного журналиста.

В общем, в Крыму идёт процесс. Русский строительный Процесс. Когда котлован, возле него стройматериалы, что-то не завезли, а что-то завезли, да не то; прораб лается с бригадиром монтажников, подведённых электриками мощностей не хватает, зато ламинат уже на месте, но валяется под дождём… Но с другой стороны все знают, что раз надо, то надо, и стройка будет завершена вовремя, и всё равно все на стройплощадке — один коллектив и даже одна семья, потому что следующий объект возводить они опять будут вместе, потому что так им — лучше… Потому что они — дома!