БАМ как предчувствие

Планетарный перекрёсток! Чем не цель для новой всероссийской ударной молодёжной стройки?.

Молодёжь хочет романтики.

Так принято говорить, но это не совсем верно.

Молодёжь хочет самореализации. Но в силу присущих ей нетерпеливости, энергики и, что греха таить, наивности самореализацию она видит в подвиге.

Тот, кто сумеет придать этому подвигу направление, может свернуть горы. Ибо он сродни накапливающейся в хранилище воде: не направишь в какое-нибудь русло — разорвёт плотину.

В Советском Союзе это делать умели — придавать потенциальному подвигу молодёжи полезный для страны вектор. Одно из очередных тому доказательств — строительство Байкало-Амурской железной дороги, 40-летие начала которого мы отмечаем в эти дни.

Чем был тогда БАМ?

Для государства — чисто утилитарная позиция. Военно-стратегический дублёр Транссиба, недопустимо близко проходящего возле угрожаемой тогда, в начале 1970 годов, китайской границы. Транспортная магистраль, позволяющая разгрузить уже очень перегруженную дорогу Тайшет — Хабаровск — Владивосток. Инфраструктурная ось, нацеленная на освоение и эксплуатацию девяти ресурсно-промышленных комплексов. А в целом — средство за счёт местных ресурсов обеспечить развитие ещё одного куска Дальнего Востока, где на огромных пространствах цивилизация и до сих пор вынуждена прижиматься к немногочисленным транспортным артериям. Каковых, по большому счёту, — реки, встающие зимою из-за льда, да автодороги, встающие летом из-за грязи. Недаром железную дорогу по трассе БАМа начали планировать ещё при царях — в 1888 году, а строить — в 1932 году.

А что означал БАМ для молодёжи? О, хороший способ вырваться в обеспеченные люди не к концу надёжной, но небогатой жизни советского инженера, а в ещё вполне одухотворённом возрасте. Это обещанная по окончании трудового договора квартира на «материке». Хорошие карьерные перспективы — с заработанными-то на БАМе опытом и наградами.

Наконец, это та самая романтика, которой хочется в молодом возрасте, причём романтика — именно через подвиг. Пусть на месте и по факту подвиг распадался на неустроенный и оттого вдвойне нудный быт в бараке, ругань с учётчиками, нормировщиками, смежниками, начальством, просто каждодневную тяжёлую работу, — пославшее тебя сюда государство это официально, всем своим весом и пропагандистским аппаратом приравнивало к подвигу. К такому же, как закрепление в Арктике в 30-х, освоение целины в 50-х, покорение «зелёного моря тайги» в 60-х, превращение тундры в нефтегазоносную провинцию в 70−80-х… К Братскам и Самотлорам, к Магниткам и Целиноградам, Уренгоям и Сургутам.

Романтика, ценимая твоей страной морально и материально, — что может быть лучше?

Трудно сказать. Куда легче вспомнить, что может быть хуже. Руку протяни лишь в недавнее прошлое — и вот он: подвиг, который не был направлен на созидание, — и стал подвигом разрушения. Пресловутые 90-е — тоже романтика. Злая, жадная, кровавая, зоною вскормленная и зоною же закончившаяся, — государство не нашло для молодёжи подвига, и та обрушила его на государство. Общество разрушило романтику прежних поколений неуместными и неумными саморазоблачениями — и тогда необходимая молодёжи и вырабатываемая молодёжью романтика обернулась против общества…

В «нулевых» все мучительно приходили в себя, тряся головой и с содроганием разглядывая масштабы разрушений. «Нулевые» выпали из времён подвигов, как выпали 1940-е. Восстановление разрушенного романтических мотивов не навевает. Но и после плохой жатвы надо снова сеять, говорил один древний мыслитель. А затем, естественно, вырастают новые колосья. И у них опять романтика на повестке дня…

А ведь подвиги уже начались. Нелепые, непонятные, бездумные и безголовые «болотные» митинги — первые погромыхивания той энергии и энергетики, которые распирают очередное молодое поколение. Всегда и везде молодёжи будет что-то не по нраву — это тот же подростковый синдром отдельного человека, но только массовый и направленный против коллективного «предка» в виде наличествующего общества и его актуальных установлений. Выходить на улицу без внятной цели, без понятия, чего на самом деле добиваешься, без представления, чего на самом деле добиваются твои вожди, — это то самое давление переполненной энергикой стихии, не находящей для себя позитивного применения. Тот же украинский «майдан», который сразу же воплотился в коллективного «майдауна», ибо был протестом не ради разумной цели, а потому, что — распирает. Потому сами его вожди и заказчики, уже добившиеся своего, не могут его до сих пор разогнать — энергика не даёт, а на Украине каналов для спуска романтики и вовсе не осталось. Один вот только нашли — и гонят романтических «майдаунов» на восток, чтобы рассеять их неутолённую жажду подвига трупами по полям и оврагам…

А у России? У неё появились, наконец, векторы для созидательной реализации молодёжной романтики?

«А как же?» — довольно потягивается стальным телом тот же… БАМ.

Есть пространство для подвига. И такое, что и прежние дела здешние превзойдены быть могут. Скажем, создать на Дальнем Востоке и в Сибири транспортно-инфраструктурный хаб мирового значения. Возвести на базе Транссиба и БАМа интегральную инфраструктурную систему межконтинентального уровня.

Об этом говорил недавно глава РЖД Владимир Якунин, предложив одобренную Российской академией наук концепцию всестороннего развития территорий вокруг этих дорог, с превращением самих магистралей в транспортно-ресурсно-промышленный пояс для всей Евразии. А ежели добросить железнодорожную ветку до Аляски через тоннель под Беринговым проливом — то и для всей планеты.

Планетарный перекрёсток! Чем не цель для новой всероссийской ударной молодёжной стройки?

Тем более что довольно большой кусок ветки уже положен. Мало кто знает, но один из отростков БАМа — так называемая Амуро-Якутская магистраль — добрался уже до посёлка Нижний Бестях. Это по другую сторону реки Лены от Якутска. Около 40 километров до города. А на карту глянуть — так это уже четверть пути от БАМа до Анадыря. И тихо так, без помпы…

Но эта дорога — дело всё же будущего. Может, для следующего поколения романтиков. А пока в концепции главы РЖД — соединение здесь в интегральное целое сверхскоростного транспорта, энергомоста, транспортировки нефти и газа, новых технологий и производств. Новая поселенческо-индустриальная полоса вдоль железных дорог. Это те самые «голубые города», о которых грезили и которые строили романтики 60-х. Это новое будущее для России, делающее её центром планетарного проекта развития!

Прожект? А то! Но — пока. Когда-то ведь и подземные «атомные» города казались прожектёрством. Однако — построили.

И «перекрыть Енисей» — не строчкой было в сатирической песенке, а вполне себе научным, техническим и производственным подвигом. Который тоже, кстати, начинался с проекта, злыми языками обзываемого прожектом. И когда-то лишь снившиеся иногда романтикам голубые города встали в тайге и тундре. Красивые города…

Впрочем, дело на самом деле действительно не в концепции Якунина. Хотя она красива именно той красотой романтики и подвига всё могущих 50 — 60-х годов, которую мы забыли за серой суетою буден. Но не в ней действительно дело.

А в том, что нам, России, подходит пора придумывать и воплощать проекты подобной ширины и перспективы. К планомерному преобразованию и к плановому строительству своего будущего. Конечно, не сразу всё. Зачем? — можно работать по блок-проектам, которые затем интегрируются в одно мега-целое. Но в итоге переходить к новой индустриализации, к новому экономическому укладу. В котором будут интегрированы и производство, и наука, и новые пространства для развития.

И молодёжная романтика. Умело и с любовью подпитываемая и поощряемая государством.

«Молодёжь — снова на БАМ!» — а почему бы и нет?