Свидетельство о человеческом как таковом

Жанр фильма – фреска, на которой изображен ад.

Задачей Германа было не сиюминутное высказывание, не комментарий к сегодняшней или вчерашней политической ситуации. Скорее он хотел создать некую фреску и выразить ту боль, которую он чувствует за человечество в сложной ситуации. Было бы наивно поспешно привязывать фильм к тому, что происходит с нами сейчас. Жанр фильма – фреска, фреска, на которой изображен ад, что-то типа больших полотен Босха.

У меня были сложные отношения с предыдущим фильмом Германа. Но здесь, мне кажется, получил выражение довольно мощный опыт боли. То есть это не эстетическое упражнение, а скорее свидетельство о человеческом как таковом - не о какой-то конкретной ситуации. Каким образом изживается боль, которую испытывают участники этого фантастического конфликта? Это философское произведение. Это опыт, который режиссер ставит над собой и над зрителем. Мне кажется, что он очень сложный и спорный. Я не большой поклонник исследований на тему болевого порога. Хотя можно сказать, что это итог европейского кинематографа последних пятидесяти лет. Так, мы знаем множество артхаусных фильмов, в которых героиня мучается, мучается, а ее дела со временем становятся все хуже и хуже, и в конце наступает нечто совсем ужасное: фильмы Ларса фон Триера, Михаэля Ханеке – то, что составляет своеобразный арт-мэйнстрим. Мне кажется, фильм  - в этом ряду.

У Стругацких все-таки была утопия. Там, выражаясь банально, имелся какой-то свет в конце тоннеля. Герман же ищет свой выход из ситуации, но не из какой-то конкретной ситуации, сложившейся на развалинах Советского Союза, а скорее из ситуации общечеловеческой. Что можно сказать о фильме? Кинокритик Михаил Трофименков считает, что по Герману, человечество обречено, и выхода нет – в финале нас ждет лишь боль. Так можно примерно суммировать содержание его статьи в «Коммерсанте». Но на самом деле смысл может быть ровно противоположным – потому что это кино. Боль, которую мы переживаем, когда смотрим этот фильм в конце концов не позволит нам быть равнодушными в какой-то важный для нас момент. Здесь опыт боли может быть истолкован как опыт сочувствия.