Современное потребление и выстроившееся «вокруг» него производство и сервисы основано

Большинство услуг и товаров откровенно не нужны в таких объемах и при таком темпе обновления как сейчас. Никакой общественной пользы они не несут.

Главное последствие современного экономического кризиса заключается в том, что большинство производимых товаров и услуг вовлекли в себя такое количество человеческих ресурсов, что любое системное колебание неизбежно влечет гуманитарную катастрофу, превышающую по масштабу Великую депрессию в США. Куда девать и что делать с людьми, учитывая что альтернативы либо нет, либо на ее создание требуется и время и ресурсы?

Современное потребление и выстроившееся «вокруг» него производство и сервисы основано на нерациональных мотивациях, когда рациональные и материальные критерии производства и потребления отошли на второй план по сравнению с чисто спекулятивными. Достигается это путем гуманитарных и коммуникационных технологий извлечения прибыли: рекламы, брендинга, маркетинга. Вот только проблемы физического сокращения рынка они не решают: виртуальные технологии наиболее эффективны только в виртуальных системах.

Что происходит сегодня? Большинство услуг и товаров откровенно не нужны в таких объемах и при таком темпе обновления как сейчас. Никакой общественной пользы они не несут. Но иначе капитал уже не может поддерживать собственный уровень прибылей и сверхприбылей.

Других «мягких» инструментов стимуляции потребления — нет. Можно, конечно, рассматривать вариант принудительного потребления, контуры которого вполне просматриваются на Западе (отказ от потребления и непрозрачность по отношению к маркетинговому мониторингу в США рассматривается как едва ли не преступление), но в России, не достигшей еще такого уровня порабощения капиталом общества и государства, такой вариант воспринимается как фантастика и серьезно его обсуждать не имеет смысла.

В условиях избыточности предложений на рынке практически во всех товарных и сервисных категориях (одновременно с сохранением во чтобы то ни стало прибылей) происходит неизбежная монополизация рынка глобальными сверхэкономическими субъектами. Займется этим в первую очередь сам крупный бизнес; целые сектора экономики подвергнуться сокращению и монополизации. И потребитель, с учетом полного контроля медиа пространства со стороны ТНК, мог бы этого даже и не заметить, если бы не то обстоятельство, что сокращения непосредственно пройдут по судьбам т. н. «человеческого капитала».

Ситуация усугубляется тем, что работники сферы услуг (даже если речь идет об ее интеллектуальном сегменте), офисный класс как таковой не производят никакого эксклюзивного продукта и могут быть одномоментно заменены или вовсе выкинуты с рынка. Прибыль оправдывает любую социальную оптимизацию. Данная проблема будет просто перекинута на государство; бизнес вне подозрений.

Такова общая ситуация. А что же Россия?

Определенный шанс избежать надвигающейся социальной катастрофы Россия получила благодаря санкциям со стороны Запада. Именно в условиях санкций шанс на выживание и развитие получили не только отрасли реальной экономики, но и рынок интеллектуальных услуг, который точно также был бы неизбежно вытеснен западным. В рамках западной модели сделать это было практически не реально. В условиях колониальной экономики не помогают даже колониальные гуманитарные технологи.

Проблема заключается в иллюзиях бизнеса относительного своего положения в современной глобальной экономике и стремлении действовать методами западного капитала. В этом случае российский рынок ждут массовые увольнения, падение заработной платы и резкий уход с рынка большинства игроков. Это реальный и самый действенный инструмент выхода из кризиса в капиталистической экономики.

Можно питать сколь угодно много иллюзий относительно универсальной спасительности для бизнеса рекламы, маркетинга и брендинга (объемы которых в кризисах обычно не только не уменьшаются, но и растут). Бизнес будет использовать именно эти консервативные методы.

В рамках существующей системы российская экономика ждет стагнация и деградация, которая при условии сохранения прежних норм прибылей для собственников будет означать многократное усиление эксплуатации сотрудников и фактическое уничтожение их трудовых прав. Для бизнеса такое решение является большим соблазном, если не вмешается государство.

Выживание бизнеса зависит от того, сможет ли Россия сможет начать «заново» развивать и производство и потребление. Только принятие нового суверенного экономического курса спасет и бизнес и общество, создав боле гармоничную альтернативу изживающей себя системе спекулятивной экономики. В этом заключается системность кризиса для России.