Сошла ли Дейнерис с ума?

Легким движением руки Д. Таргариен превратила падение Константинополя в Дрезден. Преобладающая в соцсетях версия – "бабища сошла с ума", "вот, что бывает, когда власть у баб", "конец надежд феминисток". Но сошла ли гражданка Дейнерис с ума или за сценой потлача стоит определенная логика?.

Константинополь конечно жалко. Визуально Королевская гавань – вылитый Кпль, да и штурм его отчасти напоминает реалии 1453 года – разве что вместо пушек османов – здоровый управляемый дрон, вместо "скорпионов" – баллисты, и пробита стена была чуть восточнее Золотых ворот. А городская структура и отчасти военная организация почти аналогичны. Эстетика цивилизационной катастрофы воспроизведена захватывающе.

Палеогенетик Манко во впечатляющей книге "Как заселялась Европа" на одной из страниц ставит печальный диагноз человечеству: пересчитав по археологическим данным сколько раз люди полностью теряли городскую культуру, письменность и цивилизованный облик, она полагает, что, возможно, "простой образ жизни" человеку подходит куда лучше. Во всяком случае у человечества есть некое дно, которое оно не в состоянии пробить, вероятно даже драконами. Катастрофа Королевской гавани не первая и не последняя. И люди будут и впредь пытаться лучше, проваливаться, снова пытаться еще лучше, и еще лучше проваливаться.

Но у варваров – а Дейнерис варвар – есть и своя логика. Логика вполне политическая. И да, она не рехнулась, и колокольный звон, этот звон Belle, под который она сожгла великий город, не помрачил ее рассудок.

Безумная королева, разумеется, не додумалась бы атаковать корабли Железного флота с заходом со стороны солнца, также она бы не делала бы противозенитных маневров и не стала бы атаковать неповоротливые "скорпионы" на стене со стороны тыла и фланга. Дейнерис была в своем уме и точно знала, что она делает. Говорят, что "она стала драконом", как ей там советовали парой сезонов ранее. Но вообще не в этом дело. Обозреватель GOT с сайте LARB Арон Бейди не прав, когда сводит деятельность Дейнерис к некоему пролонгирующемуся "окончательному решению" в шмиттеанском духе – мол, Таргариен настолько фрустрирована, что постоянно поддерживает режим поиска врага и его уничтожения. То есть так она якобы "остается в политике" и т.п. прочий бред из стана шмиттеанской секты имени проффесора Филиппова А. Тем более, что какие враги мирные жители города, который пал перед ней, который готов принять ее королевой и отдать ей Железный трон? Тирион так и говорит – политическая логика подсказывает выход: твой враг злая бабища из Красного замка, а не простые ни в чем не повинные люди. Очевидно, что в уничтожении города – этой сцене потлача – и тысяч ее подданных не было никакой рациональности и уж тем более политической рациональности в стиле Шмитта (как его трактуют нынешние его фанаты).

Дело, конечно, дело в суверенитете, но не во "враге". То есть она уничтожает город и его жителей буквально потому, что они ей "не враги". Ей в этот момент – когда она приняла решение, сидя на угловой башне, было на врагов наплевать, она не полетела убивать Серсею, она полетела сравнять город с землей. Поясню. В этой же 5 серии Дайнерис повторяет, что ее задача – не в том, чтобы усесться на Железный трон, а в переучреждении власти. То есть она играет в двойную игру: с одной стороны она вроде как бы законный претендент на трон, но с другой – она желает силовым образом устранить саму форму власти, которая обеспечила как преемственность ее, обеспечившую ей возможность потребовать возвращения трона, так и девиацию, которая сделала возможным тот факт, что трон оказался захвачен представителями конкурирующих кланов. То есть задача Дейнерис – прекратить Игру престолов. Именно для этого нужно сравнять город с землей. Чтобы ни один камень не возопил о том, что он был здесь положен не при власти нашей любимой королевы Вандалов и первых людей.

Это, в общем, архаичное представление о суверенитете, которое зафиксировано в архаичном Римском праве: суверен не тот, кто принимает окончательное решение, а тот, кто имеет право на определение наследника (здесь я ссылаюсь на критику Агамбена со стороны профессора Маркова). То есть наследство в свою очередь имеет не меньшее значение, чем решение о наследнике, в особенности в ситуациях спорного наследства. Что мы и видим в Игре престолов – это именно что ситуация оспариваемого наследия. Именно тогда, когда существует конкуренция за суверенитет, возникает определенная ситуация права наследуемого, которое можно было бы охарактеризовать как республиканское право. Возникает голос со стороны (имущества, свидетелей, обычно привилегированных, в конце концов, народа и граждан), который оказывается решающим в вопросе о суверене. Когда Иисус говорил, что сами камни заговорят, если он замолчит, он имел в виду вполне римское понимание власти суверена: эти камни положены его именем, а потому они говорят его имя, даже если в Иерусалиме ночь.

События Вестероса имеют достаточно современных коннотаций от этнических чисток в Африке до гражданской войны в Югославии. Публику поражало, это отмечал и Агамбен и Жижек, как стороны югославского конфликта буквально вбамбливают своих противников в пыль только чтобы потом на этом же месте разбитой дороги или церкви тут же строить свою дорогу или церковь. Казалось бы, в чем смысл уничтожать инфраструктуру, чтобы потом ее же самим и восстанавливать заново? Но это и есть логика суверенитета: наследуется свое, а чужое, но присвоенное, возопиет о чужих претензиях на имущество. Дейнерис уничтожает Королевскую гавань потому, что она всегда будет built environment чужих претензий на ее трон. И трудно не назвать ее действия рациональными.

Разговоры о свободе и прочую либерально-демократическую мишуру можно оставить в пользу расстроенных фемок. Уничтожение американскими ВВС Дрездена никакого отношения к "освободительной войне" не имеет и обосновывалось вполне себе архаичными римскими представлениями о войнах как решении вопроса о суверенитете, предоставлении его, лишении его и возможных сюзеренах. Бомбежка в пыль уничтожает вообще сами условия суверенитета, так как исчезает то, на что объявляется право наследования (наследуется не сама земля или территория, а обоснование наследования - что-то на этой земле сделано, построено и т.п.). Бомбившие в каменный век американские ВВС превращали территорию в десуверенизируемую зону. Собственно, символический акт Хиросимы означал жест в сторону лишения прав императора на его страну. Все, что он мог оставить наследнику, буквально Америка могла превратить в ничто.

Поэтому смешно, когда говорят о некоей освободительной роли Дейнерис: уничтожение ею рабства в заморской провинции не было актом демократического либерализма, а тривиальным актом лишения прав местных нобилей на суверенные решения, прав на город. Королевская гавань тем более никак не попадает в список городов, которые срочно нужно "освободить", так как рабства там нет, а политический режим вообще самый прогрессивный во всем Вестеросе – нам его особо не показывают, но вероятнее всего это имперский республиканский режим, характерный для позднего Рима и Византии (подробнее см в "Византийская республика" Калделлиса). Со свободой там было все в порядке, как и с институтами, которые ее обеспечивали. Мы бы ничего не знали об эксцессах в виде Безумного короля, если бы не существовало устойчивой нормы, по отношению к которой самовластный сумасброд оказался бы в глазах народа психом.

Дейнерис просто хочет власти. Уничтожение ею Королевской Гавани, вероятно самоубийственное (высок риск погибнуть от ножа Арьи Старк), не было актом безумия, но вполне объяснимым актом королевы, у которой есть свой народ. И этот народ – который заселит эти земли и решит вопрос о восстановлении Королевской гавани – ее солдаты, одичалые, сброд с Севера – и есть те, кто будет теперь здесь жить и славить ее под тенью дракона.

(Сокращенная версия текста опубликована здесь).