Россия привлекает бизнес-возможностями и нетривиальной культурой

Студенты достаточно чувствительны к новостям, и когда они видят, что в стране происходит что-то интересное – они поворачиваются в эту сторону.

По-моему, я типичный профессор русской литературы в Америке своего поколения. В 1980-х, когда я учился в школе, существовали государственные программы поддержки изучения русского языка. Я освоил язык в школе и продолжил его изучение в университете. Отчасти мои побуждения были гуманитарными - в 16 лет я прочитал Достоевского, и это произвело на меня настолько глубокое впечатление, что я решил выучить язык. Примерно в том же возрасте я стал активистом движения за ядерное разоружение, и участвовал в одном хоре из своего города, основанном в целях гражданской дипломатии. Мы путешествовали по Советскому Союзу и пели вместе с местными группами американские и русские народные песни. Это было в начале 1980-х. Поездка по Советскому Союзу меня впечатлила, и я стал заниматься Россией.

Если говорить о преподавательской деятельности, в позапрошлом году я читал курс лекций в Европейском университете в Санкт-Петербурге. Аспиранты ЕУСПб – прекрасные специалисты. Меня поразил подход русских филологов к проблемам культурной традиции. Впрочем, я и по публикациям знал, что тут есть культура пиетета перед, скажем так, каноническими авторами и национальными традициями. Все это конечно сильно отличается от Америки. Впрочем, надо сказать, что Америка отличается от всего мира в том смысле, что американцы живут настоящим моментом, и хотя у нас есть прекрасные специалисты по американской и английской литературе, типичный американец мало озабочен своими культурными традициями.

В Штатах наблюдается некоторый спад интереса к России в течение последних 20 лет, на фоне того всплеска, который имел место в конце 1980-х - начале 1990-х годов. В период перестройки и в 1990-е годы причины этого интереса были вполне понятны. Студенты достаточно чувствительны к новостям, и когда они видят, что в стране происходит что-то интересное – они поворачиваются в эту сторону. С тех пор такой интерес, то есть интерес, возникающий вследствие внимания к новостям и ожиданий, связанных с открывающимися бизнес-возможностями, - идет на спад. Тем не менее, определенный интерес к России в контексте ее политического статуса сохраняется, и будет сохраняться постоянно. Все-таки Россия – это серьезный рынок бизнес-проектов.

Разумеется, в гуманитарной среде стабилен интерес к российской культуре: к русской литературе, к русской музыке. Так что эти колебания носят скорее ситуативный характер. Если говорить конкретно об исследовательских центрах и аспирантских программах, то в американской вузовской системе очень многое держится на фондах, на государственных и частных деньгах. С начала 2000-х средства этих фондов в значительной мере перенаправляются на Ближний Восток, на Среднюю Азию, на проблемы исламского мира. Соответственно, теряются денежные ресурсы для российских исследований. Нельзя сказать, что этот поворот был резким, но подобный процесс достаточно заметен в течение последних 13 лет. Это связанно с определенной политической конъюнктурой. После 11 сентября финансирование получают преимущественно проекты, связанные с исследованием проблем исламского мира, Ближнего и Среднего востока – государству важно понимать, что там происходит, потому как считается, что главные геополитические угрозы США исходят именно от исламского мира. Так что очень много денег ушло в этом направлении.

Я – гуманитарий, и то, что видно мне – это явно выраженный интерес к русской культуре, которая весьма богата и, как мне кажется, важна для Запада, в силу того, что находится на пересечении евразийского и европейского мира. Это специфическое место в мировой системе позволяет увидеть в новом свете общие проблемы культуры. Именно поэтому российская и русская культура представляется американцам такой богатой темой.

Американская академия неизменно поддерживает классические темы, связанные с исследованием русской культуры. Сейчас становится все более актуальной тема русской культуры в мире: как русскоязычная культура циркулирует за пределами России. В течение последних 10 лет популярна тема постсоциалистического мира. В течение последних 20 лет эта часть мира привлекает внимание ведущих американских антропологов. Сейчас выросло целое поколение исследователей, которые занимаются этими обществами, в т.ч. российским.

Но в политологии интерес к России идет на спад. Это связано с государственными приоритетами. Политология очень чувствительна к государственным приоритетам, связанным со стратегическими расчетами. Там все внимание направлено на Ближний Восток, на Среднюю Азию, на Афганистан, то есть на зоны потенциальных конфликтов. Конечно, кто-то из политологов продолжает заниматься Россией, но это уже давно не мэйнстрим.

Но прежде всего Россия продолжает привлекать в связи с бизнес-интересами. Всегда будет определенное число студентов, которые смотрят на мир, понимают, что хотят заниматься, скажем, энергетикой – и приступают к изучению русского языка.

В той дисциплине, в которой я работаю, в течение последних 20 лет кардинально изменилась ситуация в связи с потоком эмигрантских детей. 20 лет назад, когда я учился русскому языку (или 30? будем честны!) русский изучали преимущественно не носители языка. Сейчас в моем университете половину аудитории составляют дети эмигрантов, которые уже в какой-то степени владеют языком, хотя и на разном уровне. Это порождает совершенно новые проблемы в преподавании. (Слава Богу, я больше не преподаю язык!)

Но ситуация действительно такова, что в аудитории сидят разношерстные полуносители языка, некоторые совсем безграмотные, другие получили в семье неплохое образование. Так или иначе, очень много детей эмигрантов интересуются русской культурой и в рамках университетского образования стараются усовершенствовать свое знание русского языка. Важно отметить, что определенное число студентов всегда будет интересоваться Россией по причинам чисто гуманитарного толка: Толстой, Достоевский, Пушкин – это значимые имена, и существует контингент студентов, которые учат русский язык для того, чтобы читать в оригинале этих гигантов.

Конечно те, кто занимается Россией – часто здесь бывают, работают в российских архивах. Есть определенные дисциплины, где партнерство с Россией достаточно плотное. Например, в математике российская академия занимает достаточно высокие позиции в мире. Американские аспиранты-математики порой изучают русский язык по этой причине.

Тот факт, что американские профессора практически не ездят в Россию и не участвуют в российских академических делах, связан с сегодняшней организацией российской науки. Несмотря на новый визовый режим, введенный в прошлом году, визу получить достаточно сложно. Этой весной я был приглашен на три конференции в России. Каждый раз я подавал на российскую визу и получал ее исключительно на срок данной конференции, а один раз пришлось пять раз возвращать анкету в российское посольство! В то же время мои российские коллеги, приезжающие в Америку, для участия в конференциях получают долгосрочную многократную американскую визу без всяких проблем. Бюрократические препоны мешают развитию контактов между американской и российской академическими системами. Может быть, с началом этого нового визового режима проблема будет решена. Я очень на это надеюсь. Потому что я уже думал, не подать ли мне на российское гражданство?