Протест импотентов

Чемпионат мира по футболу 2022 года завершится в это воскресенье финальной схваткой между Францией и Аргентиной.

На протяжении всего турнира активисты, неправительственные организации и западные политические руководители критиковали ужасную ситуацию с правами человека в стране-хозяйке, Катаре, и жестокую эксплуатацию трудовых мигрантов. Но, несмотря на всю критику, чемпионат прошел в основном без сучка и задоринки.

Возможно, самый политически репрезентативный момент турнира произошел во время матча 28 ноября между Португалией и Уругваем. Примерно на 50 минуте протестующий в костюме Супермена с надписью «Save Ukraine» спереди и «Respect for Iranian Women» сзади выскочил на поле, размахивая радужным флагом, — очевидно, пытаясь привлечь внимание к жестокому обращению Катара с геями, в то же время прибавляя несколько других пунктов из меню за все хорошее в комплексный обед. Если эта акция чего-то и достигла, так это обнажила бессилие либерального протеста сегодня, сведенного к мешанине бессвязных знаков, скрывающих функционирование глобального капитализма.

Катарские деньги и влияние просочились в средоточие западной экономики задолго до того, как лидеры страны Персидского залива поставили перед собой цель провести чемпионат мира по футболу. Великобритания импортирует почти 10% нефти из Катара. Американский супермагнат ConocoPhillips, между тем, владеет частью катарского Северного месторождения, которое в этом году получило инвестиции из Франции и обещает помочь Германии заменить российский газ, попавший под санкции.

Нет ничего исключительного в том, что Катар якобы подкупает чиновников ФИФА или фактически обращает в рабство рабочих-мигрантов, которые возводили инфраструктуру для турнира. Подобная практика является неотъемлемой частью уютных экономических отношений между западными корпорациями и странами, которые грубо нарушают права человека, о которых Запад не устает напоминать. Чемпионат мира по футболу лишь привлек внимание к устойчивому функционированию экономической системы, определяемой налоговым, нормативным и трудовым арбитражем: та же самая система, которая побуждает западные корпорации передавать рабочие места на аутсорсинг, чтобы обойти местные налоги и трудовые стандарты у себя дома, также способствует импорту рабской рабочей силы в Катар.

Протестующие, выступающие против проведения Чемпионата мира по футболу в этом году, извращенным образом пытаются затушевать эти реалии. Они делают это, выдвигая на передний план излюбленные группы жертв и требуя нести ответственность за бедственное положение специально назначенных отдельных злодеев, таких как руководители Катара и России. Эта модная ныне пропаганда, искажает образ структур, в связи с которыми происходят текущие гуманитарные кризисы, и обеспечивает их устойчивость. Например, если расширение добычи катарского газа позволит Европе избавиться от зависимости от российского топлива, то «спасение Украины» вполне может означать усиление эксплуатации мигрантов, работающих в ужасных условиях на катарских нефтяных месторождениях.

Принятая по умолчанию предпосылка о том, что все было бы хорошо, если бы Чемпионат мира по футболу проводился в более гуманной стране, игнорирует экономическую интеграцию этих государств с теми странами Запада, которые позиционируют себя как защитники прав человека. Перенос мероприятия в менее деспотичное место примерно эквивалентен тому, что мы будем получать газ «North Field», а «Газпрома» (российской энергетической компании, которая до начала этого года с спонсировала Лигу чемпионов УЕФА).

В насквозь фальшивой моральной драме, окружающей Чемпионат мира по футболу этого года, ставка жертв разыгрывается против злодейских угнетателей, но также и друг против друга, как, например, когда те, кто возмущался тем, как в Катаре обращаются с женщинами и геями, получили обвинения в культурном империализме. Такие споры ничем не напоминают элитное международное спортивное соревнование, которое также служит для мистификации материальной системы в пользу индивидуальных идентичностей, борющихся за признание.

Протестовать против Чемпионата мира по футболу в Катаре от имени конкретных групп жертв - значит поддаться логике самого события, пространства конкурирующих идентичностей, в котором неравенство, порожденное глобальной экономической системой, находит символическое вознаграждение в триумфе нескольких избранных героев. Трофей действует как награда для тех, кто добрался до вершины, и тем самым стимулирует других пытаться сделать то же самое. Так создается товарная ценность. Для создания прибавочной стоимости системе необходимы многие часы работы. Она также должна мистифицировать эту операцию, возводя отдельных людей и личности на пьедестал, тем самым побуждая других вступить в игру, обещая соревнование - экономическое, спортивное или символическое - которое поднимет их на вершину.

Однако политика регулирования наслаждения потребительскими зрелищами ни к чему не приводит. Как писал философ Жак Рансьер, критической отправной точкой для освободительной политики является «конфликт по поводу существования общей сцены и по поводу существования и статуса тех, кто на ней присутствует». Другими словами, мы должны знать, на каких точках протеста мы способны на что-то рассчитывать. Потеря способности различать, что важно, - то есть выбирать, где, как и за что бороться - является, по мнению Рансьера, причиной нашего политического тупика.

Таким образом, протесты против Чемпионата мира по футболу в Катаре - это в значительной степени ложное направление, служащее, как и сам турнир, против которого они якобы направлены, только для легитимации и воспроизводства системы в целом.

Compact