Политический аспект в решении о выборе названий для улиц и площадей должен быть полностью исключен.
Москве не нужна улица Уго Чавеса. Встает вопрос «Зачем?». Либо мы продолжаем традицию советских времен, превращая столицу в заповедник не наших героев, будь то Хо Ши Мин, Шарль де Голль, Индира Ганди (как бы к ним не относиться) или мы возвращаемся к здравому смыслу и называем улицы московскими названиями или по крайней мере именами людей, связанных с историей Москвы и России.
Какое отношение к Москве имеет Уго Чавес? Не имеет значения, положительный он герой или отрицательный. Просто, с какой стати? Это дурная традиция, от которой надо уходить.
Политический аспект в решении о выборе названий для улиц и площадей должен быть полностью исключен. До 1917 года топонимия никоим образом не была связана с политикой. Единичные мемориальные названия встречались крайне редко и вводились по отдельному распоряжению императора. Эти названия в общем объеме топонимии не составляли и тысячной доли одного процента.
Названия складывались по названию храмов или наиболее приметных домов. Если это слобода, топонимы были связаны, допустим, с оружейниками или пушкарями – то есть они складывались так же, как складывается жизнь, вырастали естественно. Никто не присваивал улицам названий специально. Надо возвращаться к этой традиции, то есть деполитизировать карту страны, а не пытаться превратить ее в мемориал. Это не российская традиция, если говорить о России до 1917 года. Во Франции, в Англии действительно есть «мемориальная» традиция наименования улиц. Особенно в Париже очень много всего названо в честь кого-то или чего-то. Но, повторяю, это не российская, а советская традиция, вдвойне порочная, потому что отношение к героям меняется и каждый раз переделывать название – себе дороже. Поэтому надо уходить от политики.
Если у властей есть непреодолимое желание увековечить имя Чавеса, то кроме топонимии есть еще масса возможностей. Допустим, можно назвать его именем школу с углублённым преподаванием испанского языка.
Наверняка в Москве есть такие испанские школы, и они, скорее всего, номерные, без имени. В конце концов, можно назвать библиотеку, можно поставить бюст, можно сделать «чавесовский» или «венесуэльский» сквер, фонтан в его честь поставить, но в этом случае местным властям нужно думать. А вот взять улицу, у которой нет названия, или переименовать ту, у которой оно есть – это очень просто. Это самый простой и, в противоположность насаждаемым мифам, абсолютно не затратный путь. Это не стоит никаких денег и при этом наиболее действенный вид пропаганды. Это ничего не имеет общего с историей. Это голая пропаганда.
«Мемориальная» традиция топонимии была введена Лениным и развита Сталиным. При Ленине улицы называли именами своих идейных предшественников – народовольцев, Герцена, Чернышевского или же именами близких товарищей по партии – Володарский, Урицкий и пр. Сталин добавил имена всеми признанные в русской культуре - Пушкина, Лермонтова - и получился такой ленинско-сталинский топонимический монстр. Это абсолютно живое существо, живущее по своим законам независимо от нас, присутствуя в подсознании каждого. В разговорах, в общении мы, так или иначе, употребляем названия, и они остаются в подсознании. Что мы имеем в итоге? В итоге получается, что человек идет по улице Свердлова, сворачивает на Кирова, а потом на Пушкина и создается иллюзия, что это равновеликие имена, в равной степени важные для российской истории, что совершенно не так. Идет подмена понятий. Таким образом, Ленин и Сталин своих подельников, у которых зачастую были руки в крови, «отмывали» именами общепризнанными – Гагарина, Жукова, Пушкина и т.д., так как эта традиция осталась и после смерти Сталина. Поэтому в любом случае нужно деполитизировать топонимию.
Наш фонд уже семь лет борется за это, и мы кое-чего достигли. Например, недавно в городе Иваново проспекту Энгельса было возвращено историческое имя – Шереметьевский проспект. Три года назад нам удалось железнодорожным станциям «Горький» и «Свердловск» вернуть названия «Нижний Новгород» и «Екатеринбург». Это был вдвойне нонсенс, потому что города уже 20 лет называются Екатеринбург и Нижний Новгород, аэропорты называются так же, а железнодорожные станции назывались «Свердловск» и «Горький», и три года назад еще по нашей стране ездили поезда, на которых было написано «Свердловск-Горький». Когда человек хотел купить железнодорожный билет, забивал в Яндексе пункт назначения «Нижний Новгород», он получал ответ «объект отсутствует». Нам удалось добиться того, что это отныне все-таки Екатеринбург и Нижний Новгород, по крайней мере мы привели ситуацию в соответствие со здравым смыслом. Мы постоянно призываем к тому, чтобы вернуть исторические названия там, где они есть. Если это первое название, допустим, город «Комсомольск-на-Амуре», то пусть он и остается Комсомольском-на-Амуре, а если город назывался Симбирск, то нужно чтобы он и дальше назывался Симбирск. Или Царское село, а не Пушкин. Потому что утверждение, что Пушкин учился в лицее в городе Пушкин – это просто бред. Такой же бред, как и то, что Ленин родился в Ульяновске. Это антиисторично.
Неважно, каких взглядов был человек, нужно просто уйти от этой топонимической шизофрении. У нас до сих пор 10 тыс. улиц в России – Советские, примерно столько же – Комсомольские, а у этих улиц были свои названия, за которыми многовековая история. Поэтому надо восстановить исторические корни там, где они есть. Это в любом случае благо для страны, потому что каждый раз заставляет задуматься о том, что России, как говорил Владимир Владимирович, не 70 и не 80, а уж по крайней мере 1000 лет, и если есть топонимы, которым по 600-700 лет, они должны обязательно вернуться на карту страны. Ведь названия – это такие же памятники, только памятники духовные, которые нельзя пощупать в отличие от здания, но они должны присутствовать.