Это старая песня о главном, которая затянулась на годы и десятилетия

Просматривая сериал «Оттепель», понимаешь, что никаких шестидесятых вообще не было.

"Не возвращайтесь к былым возлюбленным, былых возлюбленных на свете нет / Есть дубликат, как домик убранный, где они жили немного лет". Так писал в 1978 году шестидесятник Андрей Вознесенский. Сегодня эти строки читаются так, будто они адресованы не какой-то закончившейся любовной истории, а эпохе шестидесятых.

Уже в семидесятые годы эпоха шестидесятых стала объектом ностальгии. Но правильнее было бы сказать, что в шестидесятые не было ничего, кроме того, что могло вызвать ностальгию. Всё, что происходило в эти годы, происходило, чтобы мгновенно отменить себя. К знаменитым людям этой эпохи неслучайно привязалось слово "звезда". Взорвавшись, звезда способна излучать свой свет многие тысячи лет. Но самой звезды уже нет.

К шестидесятым применялось понятие "новой естественности". Но это был взгляд изнутри шестидесятых - главным клише эпохи неслучайно стало слово "суррогат". Поколение шестидесятых резвилось в скопищах суррогатов, чувствуя себя среди них "дитём природы" и, как и полагается ребёнку, возясь с "суррогатами", будто это игрушки.

Правильнее, однако, было бы сказать, что в шестидесятые впервые взялись за производство самой природы. Космос, начавший вращаться вокруг околоземной орбиты, или атом, после непростых усилий ставший "мирным", - всё это составные элементы произведённой природной "действительности".

При этом природа производилась именно в качестве "уходящей натуры". Производившие её люди - будь то Гагарин или Брижитт Бардо - были чем-то средним между новыми богами и мотыльками-однодневками. Они создавали новое небо и новую землю, но сами при всём желании не могли существовать в них долго.

В шестидесятые состоялся большой взрыв. Но непонятно что именно взорвалось. Что-то возникло и тут же исчезло, оставив после себя множество дубликатов. Дубликатами самих себя, этакими камео, стали и те, кто не покончил с собой, как Шпаликов.

На месте фабрики по производству природы, на которой работали прекрасные человекобоги, оказалась фабрика ностальгии, и по сей день создающая "суррогаты", поломанные игрушки эпохи. Честно говоря, просматривая сериал "Оттепель", понимаешь, что никаких шестидесятых вообще не было. А были только полые образы безо всякого содержания, которые она породила. Чистая психоделика. Ностальгия по настоящему.

Сериал - это один из дубликатов, которые шестидесятые оставили после и вместо себя. В "Оттепели" ничего не напоминает об эпохе: ни антураж (чайники из восьмидесятых, кухонные гарнитуры из семидесятых и т.д.), ни герои, говорящие с современными интонациями на новоязе девяностых. Однако это предательское несходство работает не против сериала, а за него.

Перед нами ещё один дубликат. Он соотноситься с шестидесятыми именно потому, что у него нет с ними ничего общего.

Эпоха передаётся достоверно, когда рассказывают не о её результатах, а о том, как она продолжает свой дрейф в истории вместе со всеми процессами становления, которые она привела в движение.

Сегодня этот дрейф связан, например, с доктринальным убеждением гендиректора "Первого канала" Константина Эрнста в том, что "всюду жизнь", и прежде всего - в авторитарных системах, где вертикаль власти расширяет, сама того не желая, область приватной жизни с её нехитрыми, но незаменимыми радостями. Ошибочность этой позиции в том, что житейские радости воспринимаются как достаточное условие для творчества, а то и вовсе его аналог.

Повторюсь, на сегодняшний день шестидесятые именно таковы. Это старая песня о главном, которая затянулась на годы и десятилетия. Однако эпоху борьбы с "суррогатами" можно понять только через новые суррогаты. И произведение Валерия Тодоровского вполне способствует такому пониманию.