Новые правые гораздо раскрепощенней старых

Полагаю, что рассуждения о национальном вопросе, истории и армии в скором времени отойдут на второй план, освобождая место аналитике рынков и острой политической публицистике .

Майские мероприятия оппозиции подвели своеобразный итог протестного года. Этот год не стал годом своеобразного прорыва националистической радикальной оппозиции. Более того, националисты несколько ушли в тень. С чем связано подобное поведение националистов и к каким результатам оно может привести ТАСС-Аналитика поговорил с экспертом по новым националистическим движениям, публицистом и философом Максимом Горюновым.

На майские праздники в столице и регионах состоялся ряд акций националистов. Как Вы оцениваете массовость этих акций? Каков был их социальный состав? С какими лозунгами вышли люди на улицу? И стоило ли ждать от националистов провокаций?

Максим Горюнов: Все прошло как обычно, т.е. тихо, мирно и без происшествий. Самая массовая акция традиционно прошла в Москве. Точную цифру назвать трудно. Ориентировочно в националистических колоннах прошло 4-5 тыс. человека. Еще некоторое число националистов вышло в Петербурге и далее по нисходящей. В среднем городе центральной России типа Владимира или Вятки акции националистов привлекают от 100 до 500 участников.

Что касается социального состава, то тут тоже пока без изменений: две трети – молодые люди в возрасте от 15 до 25 лет, учащиеся или недавно устроившиеся на работу, и треть – отставные военные, пенсионеры, разного рода идейные граждане и прочие приблизительно от 45 до 60 лет. Мужчины – более 80%. Люди организованно скандируют всем известные лозунги, машут флагами, раздают листовки и ленточки, фотографируются с плакатами и т.д. Руководство партий и организаторы тщательно следит за тем, чтобы наиболее одиозные кричалки, доставшиеся в наследство от футбольных болельщиков, не употреблялись. Плюс у них есть неясные опасения на счет профессиональных провокаторов извне. Скандалов никто не хочет.

С недавних пор в целях самозащиты лидерами националистов был введен механизм внутренней цензуры: перед началом марша участникам сообщают, что можно выкрикивать, а что нет. Ксенофобские и расистские лозунги строго запрещены. Как правило, нарушителей "речевого дресс-кода" вежливо просят выйти из колонны или замолчать. Известны случаи, когда "заряжающих" "не то" выводили вон из-за одного только подозрения в излишней "революционности".

Националисты очень ревностно следят за собственной репутацией. В ближайшее время они намерены зарегистрировать в Минюсте несколько партий. Конфликты им не выгодны. У сторонников правых идей и без того достаточно проблем с симпатиями широких масс: люди очень болезненно реагирует на "республиканский дискурс" националистов. Публичным лидерам приходится "окультуривать" сочувствующих, что вызывает недовольство у особо "пламенных".

Вообще же, культура правого марша, равно как и любого другого, медленно, но верно дрейфует в сторону тематического праздника. Настроение "штурм Зимнего", имевшее место быть в декабре 2011-го, полностью сошло на нет. Рецидивы маловероятны. Особенно это заметно в столице. На прошлом "Русском первомае" в колонне было несколько десятков семейных пар с маленькими детьми. По-моему, это - вполне показатель.

Так называемое дело 6 мая: что в националистической среде думают об этом деле? Каково отношение националистов к акции 6 мая 2013 года?

Максим Горюнов: Говорят, но не громко. У националистов и без "6-го мая" сложная ситуация. Константин Крылов, лидер незарегистрированной Национально-демократической партии, в судебном порядке отстранен от руководства и не имеет права участвовать на митингах. Дмитрий Константинов, когда-то выступавший на одной сцене с Алексеем Навальным, сейчас под следствием. Около тысячи фамилий значатся в списках "правозащитных организаций", специализирующихся на оказании юридической помощи активистам движения. Судебные преследования националистов были до 6-мая 2012 года, во время и после. Обоснованные или нет – другой вопрос.

25-го апреля сего года Дмитрий Демушкин и Александр Поткин (Белов) заявили РБК, что не собираются идти с "либералами". У них будет своя акция 1-го мая, независимая от инициативы "демократической команды". Отсюда можно сделать вывод о том, что "болотное дело" воспринимается ими как нечто далекое от интересов их целевой группы. Такое решение свидетельствует и о градусе неприятия, и о новой расстановке сил. Судя по всему, националисты уверены: им удалось вернуть позиции после митинга 2012 года на Новом Арбате, когда их попросили свернуть свою символику и покинуть мероприятие. Сейчас они снова претендуют на "улицу". Реальна ли эта претензия или нет – покажет практика.

Некоторые наблюдатели отмечают, что в среде националистов начинается смена поколений. Так ли это? Прежде всего, речь идет о появлении новых фигур - не столько лидеров, сколько идеологов. Насколько оправдан такой взгляд? В чем различие этих двух национализмов? Есть ли идеологический, медийный или какой-то другой разрыв между этими национализмами? Каково отношение в националистической среде с одной стороны к скинхедам, русским пробежкам, а с другой - к респектабельному национализму "Вопросов национализма"?

Максим Горюнов: Да, смена поколений очевидна, и она достаточно резкая. "Дети" разнятся от "отцов" тем, что начисто лишены советского опыта. Что еще важнее, они ничего не знают о первых пятнадцати годах постсоветской России. "Дети" причастились взрослой жизни, когда та была на подъеме. Дело не в истории и фактах, а в настроениях. Аномия, мучительная смена ценностных ориентиров, сказавшаяся на предшественниках, их не затронула.

Отсюда и отличия: новые правые гораздо раскрепощённей старых. Например, они могут позволить себе сделать шаг в сторону от "звериной серьезности" старых правых и начать шутить. Не зло и грубо, как раньше, а легко и ярко. Более того, у них даже появился вкус к постмодернистским играм в духе Пелевина. Со стороны может показаться, что прием этот себя исчерпал, однако, успех у публики говорит об обратном. Мода на деконструкцию, пережитая отечественными интеллектуалами в девяностые, только-только дошла до правых. Своим успехом они обязаны мастерскому переигрыванию старых концепций, созданных в восьмидесятых, на манер Сорокина. Речь идет не о тяжелой "тоталитарной" сатире а-ля "Сахарный кремль", а именно об иронии. "Дети" сняли гимнастерки "отцов" и надели мантии студентов-гуманитариев. Тексты стали больше похожи на литературу, появились дизайнеры, фотографы, верстальщики, переводчики и даже свои правые стилисты-корректоры. Если раньше среднее правое издание напоминало боевой листок и ротную стенгазету, то сейчас ориентир взят на New Yorker и Forbes.

Последний тренд - переход к бизнес-тематике, к освещению проблем, связанных с основанием, защитой и развитием собственного дела. Я полагаю, что рассуждения о национальном вопросе, истории и армии в скором времени отойдут на второй план, освобождая место аналитике рынков и острой политической публицистике. Опять же, манера подачи материалов должна стать абсолютно новой, что еще больше усилит жанровый разрыв с предыдущим поколением.

Журнал «Вопросы национализма» – это отдельная история. Прежде всего, это ставка на научность, которая была нужна для того, чтобы отгородится от «красного православия» "Русcкого дома". Ход оказался удачным, "святой царь и кровавый навет" остались за бортом. Беда в том, что академичность не пользуется спросом. Читатель не хочет просматривать двухсотстраничный "кирпич", переполненный техническими терминами и сложносочиненными предложениями. Слишком много времени и усилий. "Умная мысль" должна быть подана "на блюдечке". Не упрощенно, а доступно. Поэтому "Вопросы национализма" живут примерно там же, где и "Вопросы структурной лингвистики". Высоко и незаметно.