Мы наблюдаем массовую психопатологическую мобилизацию

Место тех источников информации, с которыми людей объединяли живые социальные связи и которые «отвечали за слова», занимают обезличенные медиа.

Что происходит в российском массовом сознании в последние месяцы? Конечно, мобилизация. Но вовсе не воинственно-милитаристская, и даже отнюдь не активистско-политическая, а психопатологическая.

На протяжении более семидесяти лет наше общество, можно сказать, по своему устройству было отнюдь не «мирным», а «военным». В СССР, даже в мирное время, молодежь воспитывалась в духе идеологемы «если завтра война». Это хорошо знакомо тем, кому за 40. И потому идущие нескончаемой многомесячной чередой репортажи в СМИ о военных действиях на территории ДНР и ЛНР, особенно - о страданиях мирного населения, попали на подготовленную в массовом сознании почву. Они заметно повышают напряженность и «подогревают» тревожность населения, подталкивая часть его к социально-стрессовому расстройству.

Эта общая атмосфера социума так или иначе воздействует на большинство граждан, создавая предпосылки для негативных массовых явлений, поводом для которых способны послужить не только вести с театра военных действий. Воздействует даже на тех, кто внешне оставались равнодушными, когда на телеэкране показывали кровь, смерть, разрушение. Массовым оказывается не столько сострадание, сколько страх, в гораздо большем масштабе. Люди могут быть равнодушными к чужой смерти, но вовсе не равнодушны к своей, даже воображаемой. Все дело в том, насколько воображаемая «линия фронта» подходит к собственному дому. Ведь Украина для многих россиян - далеко, а вот метро - рядом.

Вот повышено тревожные сограждане и «примеряют» на себя катастрофу в метро, т.е. ожидают возможность новой катастрофы, без всякой логики преувеличивают риск.

Снова, как в 2000-е, после терактов, растет числю людей, боящихся ездить в метро.

Да, несколько сот человек столкнулись с катастрофой воочию. Это и сами пострадавшие в метро, и их родные и близкие. Но реальный масштаб «психологического поражения» в сотни раз больше (а то и на три порядка). Это не первичные жертвы, а индуцированные, пораженные не физическим ударом, а его социальным рикошетом - информационной волной. Те, кто в силу определенных личностных особенностей не обладает достаточной жизнестойкостью. Те, кто сами себя делают жертвами - насмотревшись и начитавшись ужасов, они сами себя «накручивают», не в силах остановить циклический круговорот негативных мыслей. В результате в прямом смысле теряют покой, сон и аппетит (последний, впрочем, может и повышаться). И, главное, нарушается их социально-психологическая адаптация.

С точки зрения клинической, непосредственные жертвы катастрофы переживают острое стрессовое расстройство. А индуцированные, которых намного больше - обострение тревожных или фобических расстройств. С учетом того, что они становятся в обществе «ретрансляторами» негативной информации в собственном социальном окружении, возникает МИСС - массовый информационный стрессовый синдром.

Что же предрасполагает к распространению панической волны, что повышает уязвимость населения к вызванным ей душевным расстройствам? Нужно упомянуть как специфические особенности российского социального пространства, так и глобальные социокультурные тренды.

К последним, в первую очередь относится массовизация коммуникации. В современном массовом обществе роль формирования социальных настроений переходит от локальных лидеров мнений (глава семьи, авторитетные члены ближайшего социального круга) к СМИ. И выходит, что место тех реальных источников информации, с которыми людей объединяли живые социальные связи и которые «отвечали за слова», занимают обезличенные медиа. При этом общество становится в большей степени медиа-манипулируемым (медиатизация). В последние годы и в России (точнее, в одной из «нескольких Россий», точнее - для молодого населения крупных городов) важнейшим медийным каналом становится интернет, в первую очередь социальные сети (социомедиатизация), пользователи которых становятся «вирусными разносчиками» эпатажного контента СМИ. Социальный стресс благодаря социальным медиа умножается - таков закон виртуального «человеческого муравейника».

Что же касается отечественной специфики, то это иррационализация массового сознания и аномизация. К сожалению, в последние годы в умах граждан усиливается неопределенность в отношении будущего. А, как известно, дефицит информации, необходимой для выбора приспособительной стратегии, восполняется эмоциями (закон Симонова).

Рациональное мышление замещается эмоциональным. Следствие такого иррационального регресса мышления - снижение критики. А это важнейший механизм развития многих болезней современного общества - и социально-психологических, и политических, и экономических. Механизм, связанный с интеллектуальной незрелостью, инфантильностью людей. Снижение критики, приводящее к иррациональности мышления, облегчает манипуляции большими массами населения.

Еще одно следствие - аномия, девальвация социальных норм, смыслов и ценностей, деморализация и дезориентация людей.

К иррациональным массовым защитным психическим механизмам, связанным с регрессом психики, примыкает также механизм «свой - чужой», активизация которого приводит к росту агрессивности (либо, в качестве альтернативы - преступного равнодушия). Отсюда - вспышки немотивированной, в прямом смысле слова безумной уличной агрессии, отдельные эпизоды которой благодаря СМИ и интернету стали публичным достоянием в последние дни.

В результате соединения описанных механизмов образуется «цифровая толпа», специфическая возбудимая среда, в которой негативная информация распространяется, как вирусная эпидемия. Что ставит на повестку дня вопрос выживания общества - не в физическом смысле, а в психологическом.