Кроме нас в Бушере никто строить не хочет

Россия – единственная развитая страна, которая готова помогать развивать Ирану ядерную энергетику.

Я не думаю, что стоит ждать кардинальных изменений в отношениях Ирана и России, несмотря на то, что нового лидера Республики называют прозападным политиком. На то есть несколько причин. Есть базовые вещи, которые влияют на российско-иранские отношения.

Первое. Россия – единственная развитая страна, которая готова помогать развивать Ирану ядерную энергетику. Условно говоря, кроме нас в Бушере никто строить не хочет.

Второе. Россия – единственная страна, которая готова продавать Ирану высокотехнологичное вооружение. В частности, речь идет о ракетных комплексах С-300, к которым прикованные взгляды многих стран. Они способны изменить общую ситуацию в тех или иных регионах. Больше ни одна страна не готова продать подобное вооружение Ирану.

Третье. Россия последовательно выступает против усиления давления на Иран. Этот фактор также определяет наши позитивные взаимоотношения.

Четвертое. Россия – отчасти мусульманская страна, у нас есть мощная мусульманская диаспора, несмотря на то, что она большей частью суннитская, а не шиитская. Ко всему прочему Россия является членом Организации Исламской конференции в отличие от большинства западных стран. И этот факт также определяет особые отношения двух наших стран, поскольку, как известно, для Иран религия является государственной идеологией.

Впрочем, есть и неясные пока моменты наших взаимоотношений.

Возможность проведения военных действий на территории Ирана, инициатором которых мог бы выступить Запад, на сегодня уменьшается. Получить одобрение общественного мнения, когда лидером Ирана стал человек, которого характеризуют как реформиста, Западу будет крайне сложно. У агрессивных западных политиков с этой точки зрения резко сокращается возможность маневра.

В Иране пришел к власти реформист по той причине, что Запад давил на эту страну. Иранское население, особенно молодое, неудовлетворенное чрезмерной жесткостью режима и падением уровня жизни вследствие экономических санкций, выбрало реформиста. Запад убежден, что если не было бы санкций, то к власти не пришел бы реформист. Поэтому Запад будет усиливать давление на Иран, требуя от него больших уступок. Эти уступки, прежде всего, лежать в области иранской ядерной программы.

Но следует отметить, что в ее отношении есть консенсус в иранской элите. Иранцы считают, что она нужна стране. Логика здесь проста. У них есть примеры Ирака, у которого не было ядерной программы и возможности создать ядерное оружие. Режим в Ираке пал. В то же время показателен пример Северной Кореи, заявляющей, что страна обладает подобными технологиями. Несмотря на усиливающееся давление Запада, оно будет встречать сопротивление внутри Ирана.

Поэтому я ожидаю, что вначале у Ирана будет улучшение отношений с Западом. Затем последует переговорный процесс, который будет затянут и зайдет в тупик. Из этого тупика западные страны попытаются выйти путем эскалации давления. Это приведет к достаточно резкому ухудшению отношений Ирана с Западом. Какую позицию в это время займет Россия – сказать трудно. У нас, условно говоря, есть ливийский, и есть сирийский вариант. Все говорит о том, что при Владимире Путине более вероятен сирийский вариант.