Я помню то, что было не со мной

В ленте за вчерашний день — ожидаемые гнусности о том, что нынешний народ с ленточками "присвоил" себе чужой праздник.

Ветераны, мол, это да, мертвые — тоже, но вот эти живые, русские, молодые — нет, этого нам не надо.

Однако любая национальная культура содержит в себе элемент «присвоения».
Американское 4 июля, аналогом которого теперь, пожалуй, становится наш День Победы, тоже празднуют не вполне те же люди, что вместе с «дедами»; Вашингтоном и Джефферсоном против англичан воевали.

Однако же они празднуют — радостно, шумно, и ничего не стесняясь.
Точно так же и 14 июля во Франции гуляют отнюдь не буквальные участники штурма Бастилии — и даже, страшно сказать, не особенно задумываются над тем, надо ли было вообще ее, Бастилию, тогда брать.

Им вполне достаточно того, что они вместе, что они французы, и у них — общий французский праздник.

А уж напоминать о том, что праправнуки часовщиков из Бердичева и портных из Гомеля, от которых я и себя не отделяю, — тоже «присвоили» себе Пушкина и Толстого, и любят Ларину с Карениной так, словно бы и нет дистанции между прежним дворянством и нынешней интеллигенцией — это и вовсе невежливо.

Вообще, все на свете важное и прекрасное, и в том числе нация, культура, символ, «работает» только в том случае, если вы переживаете нечто, что было не с вами, и что происходило где-то далеко от вас во времени и пространстве, — как свое собственное, как родное.

На этом воображаемом, но в то же время и подлинном переживании, — «все и держится».
Хотя кому-то, наверное, не хочется, чтобы «держалось».

Хочется, чтобы «упало».

Но это уже другой разговор.

Источник: https://www.facebook.com/spandaryan/posts/936608519693300?pnref=story