Граница среднего класса в России - 22 тысячи рублей в месяц на домохозяйство

С точки зрения потребления, наш средний класс выглядит как нормальный средний класс развитой западной страны.

В докладе, подготовленном вашей группой, численность среднего класса оценивается в 42% населения. Эта цифра кажется необычно большой, учитывая, что мы много лет слышим о среднем классе, «которого нет», в лучшем случае - о ничтожно малой прослойке – так в одном из докладов ИНСОРа фигурировала цифра 7%. Откуда взялись столь контринтуитивные результаты? Каковы были теоретические и методологические основания вашей работы?

Даже ИНСОР на настоящий момент оценивает численность среднего класса как приблизительно 20% населения. То, что они называют средним классом, мы называем ядром среднего класса. Так что по существу их оценка не отличается от нашей. Вопрос лишь в том, как что называть. Группу, которую они называют периферией или «ниже среднего» - в разных местах по-разному – мы включаем в состав среднего класса, вводя уже изнутри деление на «ядро» и «периферию».

Почему-то в нашем публичном пространстве есть традиция рассматривать средний класс так, как будто он существует в безвоздушном пространстве. Средний класс – это один из классов российского общества в рамках его общей социальной структуры. Если вы не принадлежите ни высшим классам, ни среднему, у вас остается скромный выбор: либо вы представитель рабочего класса, либо – низшего. Характеристики последних двух давно описаны. Скажем, рабочий класс – это физический характер труда. Таких лиц у нас немало, порядка 40%. Тем не менее, понятно, что та же учительница в школе в категорию рабочего класса не попадает. Низший класс тоже имеет свои характеристики, например, отсутствие стабильной занятости, уровень доходов, не позволяющий человеку жить выше черты бедности, необходимость в получении трансфертов от государства, дающих возможность оставаться у этой черты. Та же учительница в отдельных случаях – ну, скажем, мать одиночка с двумя детьми, живущая в Тыве - может иметь такие характеристики, которые свойственны не средним класса, а низшим. Если мы возьмем преподавателя московской школы, где средняя зарплата 60 тыс. руб., у которой есть муж, скорее всего, также что-то зарабатывающий, то она под описание низшего класса уже явно не подходит. Как только мы перестаем позиционировать средний класс по отношению к некоему идеальному варианту, и начинаем рассматривать его как элемент реальной социальной структуры общества, сразу выясняется, что наши представления, не вполне понятно откуда взявшиеся, не соответствуют действительности.

Посмотрим на ту же проблему с другой стороны. Все мы слышали о том, что развитые страны – это «общества дух третей», «общества массового среднего класса» и т.д. Что там за средний класс, о котором мы говорим? Например, ИНСОР считает, что принадлежность к среднему классу предполагает высшее образование. А сколько людей с высшим образованием в Соединенных Штатах Америки, где по общему убеждению имеет место общество двух третей? Их там не просто меньше половины, их 30% максимум. Значит, в средний класс явно включают не только тех, у кого есть высшее образование.

В этой связи стоит сказать, что есть две традиции выделения среднего класса – экономическая и социологическая. В последнее время они все больше смыкаются. Экономическая традиция ориентирована на доход, используется для маркетингового анализа и оценивает потенциальных покупателей на тех или иных рынках. Маркетинговая (экономическая) традиция предполагает, что средний класс начинается с 10 долларов в день на человека по паритету покупательной способности. Эта традиция, как правило, используется применительно к развивающимся странам, каковой является и Россия. Если следовать экономической традиции, у нас граница среднего класса проходит на уровне примерно 22 (пусть даже 25) тысяч рублей в месяц на домохозяйство из трех человек. Примерно 25 тысяч рублей на семью из трех человек в месяц с учетом паритета покупательной способности, который Валютный фонд определяет по одной методике,а  Мировой банк по другой – в общем случае цифра будет порядка 21-28 тыс. рублей. При таком подходе у нас в среднем классе окажется вообще больше половины населения.

Если говорить о среднем классе не с точки зрения экономического подхода, то есть как о некоей среднедоходной группе, а с позиций социологической традиции, то есть как об определенном классе, который характеризуется единым местом в системе экономических отношений, то базовых критериев в мире существует два. Первый - это нефизический характер труда, то есть речь идет о «белых воротничках». Предпринимателей вынесем за скобки, потому что в России представителей малого и среднего бизнеса, которые могут быть отнесены к среднему классу, так мало, что о них можно временно забыть. Второй критерий – это образование такого уровня, который позволяет получать на него доходы. Различие между классами вообще состоит в том, на какие активы они получают доход. Рабочий получает доход на простую физическую способность к труду, у среднего класса в качестве актива выступает его человеческий капитал (у подкласса менеджеров – еще и властный ресурс, который, впрочем, становится доступным лишь при наличии определенного уровня образования), дальше - класс, получающий доход на неинкорпорированные, то есть неовеществленные в человеке виды активов, как то акции, деньги, фабрики, земля, и т.д. На этом основывается единство классового интереса. Собственно, сам факт наличия этих интересов, обусловлен тем, что разные классы получают доходы на разные виды активов.

Отсюда, в средний класс у нас попадают люди нефизического характера труда и с высшим образованием. Достаточно ли этих двух критериев, которые во всем мире используются для выделения среднего класса, в России? Нет, не достаточно. Потому что класс должен иметь возможность воспроизводиться. Если во всем мире человек с высшим образованием и имеющий «беловоротничковую» занятость располагает доходом, позволяющим воспроизводиться, в том числе и в межпоколенческом аспекте, то в России, особенно в начале 90-х, да и в начале 00-х гг., это было совсем не так. Фактически лишь повышение зарплат бюджетникам в последние годы перевело большинство из них в то положение, при котором можно говорить об успешном воспроизводстве, то есть они могут и своим детям также давать хорошее образование. Поэтому нам понадобился еще один корректирующий фильтр, который позволял бы отсечь тех, кто не может обеспечить нормальное самовоспроизвоство.

Поскольку мы говорим о среднем классе, понятно, что он должен быть где-то в серединке: между бедными и богатыми. Идя навстречу оживаниям нашей широкой общественности, хотя строго говоря, это не совсем правильно с научной точки зрения, мы взяли показатель срединного (медианного) дохода. Это середина распределения между пятидесятым и пятьдесят первым процентом уровня дохода в соответствующем типе поселений. В мегаполисе и в селе разная стоимость жизни и разные доходы. Поэтому мы брали медиану для мегаполисов, для областных и районных центров, для поселков городского типа, для сел. Во всем мире социологи для этой цели используют показатель 0.60-0.66, а кто-то – 0.75 от медианы. Таким образом, у нас медиана даже чуть завышена. Но поскольку у нас вообще медианные доходы низкие, мы сочли, что для нашей страны это все-таки более обосновано. В итоге у нас получилось три критерия. Во-первых, профессиональный статус (нефизический характер труда). Во-вторых, уровень образования, позволяющий получать на него доходы, например, занимать должность начальника крупного цеха или отдела в министерстве. По должностным инструкциям в нашей стране этим позициям соответствует средне-специальное, а не высшее образование. Причем, как показывают социологические опросы, у нас достаточно много людей, которые на таких рабочих местах действительно имеют среднее специальное образование. И третий критерий - уровень доходов в семье не ниже медианного уровня доходов для соответствующего типа поселения. Эти три ключевых индикатора позволили нам выделить пресловутый средний класс. Сразу скажу, что если бы мы убрали фильтры по уровню благосостояния, у нас он получился бы чуть больше, но ненамного – разница была бы буквально процента три, четыре максимум. Численность среднего класса составила бы не 42, а 46% населения. Так что погрешность не такая большая.

Данными теоретическими посылками мы руководствовались, выделяя средний класс так, как это сделано в докладе. Мы опирались не на какие-то представления на уровне «общественного сознания», а на современные западные концепции. Те зарубежные исследователи, которые занимаются изучением среднего класса в России – в Финляндии, в Великобритании в рамках маркетингового подхода, - дают даже более высокие цифры (приблизительно 50%).

О среднем классе часто говорят как об агенте социальных изменений. Каких изменений стоит ждать стране с таким средним классом, который описан в докладе?

Наш средний класс характеризуется всеми теми особенностями, которые характеризовали классические средние классы на Западе. Во-первых, у него есть идентичность. Люди ощущают себя не только представителями средних слоев, но и – среднего класса, в рамках вертикально ранжированной модели общества ставят себя на средние позиции. Во-вторых, у него есть возможность стилевого потребления. Это та возможность, которой нет у двух более низких классов, так как их модель потребления может быть описана как «выживание». Они, особенно рабочий класс, могут купить необходимое: холодильник, телевизор, мобильный телефон – в этом плане они не бедствуют. Но они не могут решать, на что пустить свободные деньги, потому что у них этих свободных денег нет. В среднем классе свободные деньги у подавляющего большинства есть. Порядка трех четвертей говорят о наличии свободных денег, об использовании которых респонденты пока размышляют - инвестировать ли их куда-то, потратить ли на помощь близким, съездить ли за границу или купить что-то дополнительно развлекающее.

С точки зрения потребления наш средний класс выглядит как нормальный средний класс развитой западной страны, только не в сегодняшнем его виде, когда эти страны переходят к постиндустриальному обществу, а в том состоянии, когда эти страны переживали переход от индустриального общества к позднеиндустриальному. Так, в среднем классе у нас нормой считается наличие автомобиля, которым владеют более трех четвертей респондентов. Нормой является широкий ряд товаров длительного пользования, которые имеются в собственности. Большинство имеет разнообразную цифровую технику. Подавляющее большинство – постоянно находится в интернете, пользуется компьютером и т.д.

Что касается ценностей, здесь российский средний класс также характеризуется всеми теми особенностями, которые традиционно свойственны среднему классу. В реализации своих потребностей он ориентирован на собственные силы. Он в значительной степени, - это настроение доминирует, хотя и не распространено поголовно, - уверен в собственных силах и в том, что сможет сам себя обеспечить. Так думают, в том числе и те, кто работает в госсекторе. Это люди, которые в большей степени ориентированы на самореализацию в работе, а не на заработок как главную ценность. Это люди достаточно активные в жизненном плане.

Отличия же начинаются там, где встает вопрос о роли и модели государства. У нас большинство представителей среднего класса считает, что западный путь развития России не подходит, и что она должна идти своим путем. Этот путь – не какое-то тоталитарное государство. Это, напротив, прежде всего государство правовое. Для российского среднего класса идея равенства всех перед законом, идея работающих судебных и правоохранительных органов, которых не надо будет бояться, но от которых можно будет ждать добросовестного исполнения закона, чрезвычайно важна.

Государство представители среднего класса в России видят не только как «ночного сторожа», но и как инстанцию, создающую и артикулирующую смыслы развития нации. Они считают, что государство должно иметь больше прав, но также – больше обязанностей, чем в государствах ориентированных на неолиберальную доктрину. Но я бы не сказала, что это та модель ожиданий от государства, которая характерна для Китая. Пожалуй, это ближе всего к тому, как видят функции государства в Германии. Десять лет назад мы проводили исследование по единому инструментарию с немецкими коллегами, результаты которого свидетельствовали о том, что в данной области российские представления вообще, и в особенности представления российского среднего класса ближе всего к тому, как видят взаимоотношения личности, общества и государства в Германии.

Конечно, у российского среднего класса есть свои особенности. Впрочем, особенности есть и у среднего класса США и Великобритании, имевшего свою модель развития. Но эти особенности, во-первых, не так велики, а во-вторых, также не распространяются на весь западный мир, который внутри себя очень дифференцирован.

Если говорить о роли государства в представлениях российского среднего класса, верно ли, что он не готов махнуть рукой на социальные обязательства государства, в т.ч. в своем отношении, то есть это не тот случай, когда люди просто пользуются платной медициной, платным образованием, не испытывая в государстве острой нужды?

Это не совсем верно. Средний класс считает, - и, вообще-то, совершенно правильно считает, - что раз он платит государству налоги, то оно в вою очередь обязано что-то делать. Так считает средний класс во всем мире. В России он предъявляет требования государству, во-первых, в той части, которая касается институционального обеспечения соответствующих потребностей. Так, значительная часть среднего класса не только готова платить, но уже сейчас платит за какие-то вещи, имеющие бесплатные или более дешевые аналоги. Даже если говорить о добровольном медицинском страховании (а не только об оплате определенных медицинских услуг), то в среднем классе эта практика уже достаточно широко распространена (а если говорить об оплате медицинских услуг, то практически все респонденты, нуждавшиеся в них, так или иначе их оплачивали). Если говорить об образовании, средний класс инвестирует в образование своих детей достаточно серьезные деньги, и был бы готов инвестировать больше, если бы для этого были созданы определенные предпосылки.

Второй блок связан с тем, что средний класс думает не про себя самого, а про страну в целом. В большинстве своем представители среднего класса убеждены, и убеждены опять же правильно, в том, что основная часть населения сама с реализацией своих потребностей не справится, а потому государство должно эти потребности удовлетворять. Не все представители среднего класса это знают и помнят, но, вообще-то, у нас были так называемые общественные фонды потребления, и в советское время зарплаты были занижены за счет того, что часть средств переходила в эти фонды.

Первоначальное накопление капитала давно и успешно состоялось, но о том, что часть оплаты труда, предназначенная для удовлетворения социальных потребностей – образование, здравоохранение, жилье, культуру, - вообще-то, в зарплату так и не была включена, как будто забыли. Естественно, что население, которое так не рассуждает, но остро ощущает, что «все это должно быть бесплатным» при их зарплате, ожидает от государства, что это и дальше будет оставаться бесплатным. Надо сказать, что в развитых странах тоже существуют и бесплатное здравоохранение и бесплатное образование – ничего особенного здесь нет, если не считать того, что у нас на эти цели выделяется гораздо меньше средств, и население из-за такой модели зарплаты имеет меньше возможностей тратить деньги на эти цели.