Это достижение, имеющее геополитическую и экономическую значимость

В Арктике и в Охотском море ситуации сходны.

Сколь значимо это получение Россией права на Охотское море в политическом, экономическом смысле?

Это достижение, имеющее и геополитическую и экономическую значимость. По международному законодательству, каждое государства с выходом к морю или океану имеет право на исключительную экономическую зону в пределах 200 миль от берега. Континентальный шельф выходит за эти пределы, но его принадлежность к побережью страны, которая на него претендует, необходимо доказать.

Несмотря на то, что Охотское море, по существу, является внутренним морем России, оно расположено так, что на него выходят так же острова Японии. Это и стало причиной того, что свою исключительную экономическую зону в Охотском море получила и Япония. А центральная часть моря и вовсе считалась как бы ничья. Теперь же мы получили право на море целиком, включая центральную часть. Можем ловить там краба, добывать нефть, использовать в своих экономических интересах. Конечно, это большая экономическая и геополитическая победа. И Япония даже не возражала, потому что понимает несостоятельность своих претензий.

То есть можно считать это решение пока беспрецедентным для России?

Россия и прежде подавала заявки по шельфу в других местах, но Охотское море – это наша первая именно большая победа, потому, что очень напоминает ситуацию по Арктическому шельфу. Обе эти заявки подавались одновременно еще в 2001 году, но обе были отклонены. В 2013 году по Охотскому морю Россия повторила свою заявку, и тогда же она фактически была поддержана, а в марте нынешнего года состоялось официальное вручение документа о признании континентального шельфа за Россией.

На примере Охотского моря мы получили важнейший опыт продвижения заявки, что нам очень потребуется после подачи заявки на еще более значимый Арктический шельф. По информации [директора«ВНИИОкеангеологии» Валерия] Каминского, который занимался этим делом, заявка уже готова, в ней указаны все данные об испытаниях. Сейчас она находится правительстве, и будет подана в конце 2014 года.

А в плане полезных ископаемых как обстоят дела в Охотском море?

Опять же в Арктике и Охотском море ситуации сходны. Я встречал в прессе такие цифры: на Магаданском шельфе запасы нефти могут достигать 3 млрд баррелей. Там проводились работы на [станциях] Магадан-2 и Магадан-3. Но дело в том, что это только прогноз. Запасы подтверждает только бурение. Пока там никто не бурил, поэтому наверняка сейчас никто, ни один ученый, который дорожит своей репутацией, не скажет, каковы там запасы. Например, в Баренцевом море, где мы по соглашению разграничили зону с Норвегией, начались пробные бурения в 2009 году и далеко не везде, где прогнозировалось, там реально находят нефть.

А практически возможно с таких глубин добывать нефть?

Это все же не Арктика, там нет льда. Хотя все равно это сложно. Конечно, проще вести работы на глубинах 200-300 метров, но примеры более глубинных работ есть, такие технологии существуют. Сейчас создаются подводные комплексы по добыче нефти. Норвегия активно разрабатывает, у нас в этом направлении ведутся проектные работы. Так что технологически я препятствий разработки не вижу. Но другое дело, что там нужно соблюдать баланс между добычей нефти и сохранением биологических ресурсов. Тут нужно делать выбор: или нефть там добывать, тогда рыбы там не будет, или если сделаем ставку на биологический ресурс, то придется на какое-то время позабыть о добыче нефти там.  Да и не стоит, у нас на суше пока хватает мест добычи.

Да и выгоднее там сейчас осваивать именно биологические ресурсы. Потому что до признания правового статуса Охотского моря там рыбу ловили, не соблюдая никаких правил все кому не лень: и китайцы, и японцы.  Получив этот участок, Россия взяла на себя ответственность. Теперь нужно устанавливать там квоты, правила ловли, заботиться о сохранении биологических запасов.