До общего рынка нашим странам еще очень далеко

Просто сменилось название, мы двигаемся дальше и решаем проблемы, которые существовали в Таможенном союзе.

Как вы полагаете, какие выгоды принесет создание ЕАЭС странам-участникам?

В соглашении нет практически ничего нового по сравнению с тем, что раньше было подписано в рамках Таможенного союза. Если на те соглашения посмотреть, то становится понятно, что из 118 статей 70 просто скопированы из Таможенного союза и ЕврАзЭС. Какое-то количество статей посвящено созданию новых органов, по сути, просто переименованию  уже существующих. Теперь образовывается Высший совет на уровне президентов, Межправительственный совет на уровне премьеров, суд, чего раньше не было, ну Евразийская экономическая комиссия как была основным исполнительным органом, так она им и остается. Есть еще несколько статей, посвященных переходному периоду, в рамках которого стороны декларируют о том, что к определенным датам должны быть достигнуты договоренности к определенным сферам.

Причем по самым чувствительным вопросам – нефти, газу и финансам – только к 2025 году. То есть, очень далеко. По электроэнергетике стороны договорились договориться до июля 2019 года.

Единственная дата, которая более или менее близка – это 1 июля 2016 года. К этой дате должны быть урегулированы вопросы по общему рынку медицинской продукции и техники. Все эти переходные моменты касаются тарифов, но не товаров. А товарные вопросы должны были бы уже быть решены в рамках Таможенного союза. Тем не менее, по свободному движению товаров еще нет таких отношений, которые предполагаются в каноническом виде таможенных союзов.

До общего рынка нашим странам еще очень далеко. Далеко даже до абсолютно свободного  перемещения товаров.

На ваш взгляд, можно ли говорить о повышении конкурентоспособности стран-участниц ЕАЭС?

Если между странами существуют барьеры в торговле – это дает эффективность в использовании ресурсов на этой таможенной территории. Однако если товарооборот между странами достигает такого уровня, что без таможенных ограничений он мог бы значительно возрасти. В таком случае снятие торговых ограничений высвобождает ресурс, который равномерно распределяется между участниками. То есть, снятие барьеров повышает конкурентоспособность объединения. Такой ресурс может быть измерен в валюте или процентах ВВП.

Так вот после образования Таможенного союза изменилось не так много. Поменялся таможенный тариф. Теперь для трех стран он един по отношению к другим странам. Свободное перемещение товаров без пошлин существовало и так в рамках договора о создании СНГ от 1992 года. В рамках Таможенного союза речь шла о снятии нетарифных ограничений. Согласование технических стандартов, взаимное признание санитарных норм или ветеринарных требований. Но этого не происходит. Достаточно вспомнить т.н. молочные войны.  То есть в рамках Таможенного союза одна страна запрещает другой ввоз продукции.

То есть, об общем рынке можно говорить только после того, как произойдут все согласования по тарифам и свободе перемещения товаров. После этого имеет смысл говорить о свободном перемещении капитала, единых правилах по капиталу. Это позволило бы достигнуть свободы в четырех направлениях: труд, капитал, товары и услуги. Мы еще не довели внутри Таможенного союза до должного уровня свободу перемещения товаров, а уже назвали единым экономическим пространством, декларируя свободу перемещения услуг. Не довели до конца свободное перемещение услуг, а уже называем это экономическим союзом и декларируем, что должны доводить до ума те вещи, которые уже были оговорены в Таможенном союзе.

Так что, по сути, просто сменилось название, мы двигаемся дальше и решаем проблемы, которые существовали в Таможенном союзе.

Но не все так просто. Дело  в том, что вне Таможенного союза Белоруссия имеет двухстороннее соглашение с Россией по торговле нефтепродуктами и газом. Она получает преференцию, покупает нефть без экспортных пошлин. До последнего времени Белоруссия компенсировала эти пошлины на ту часть нефти, из которой производили бензин, идущий на продажу в Европу. Иначе был бы чистый реэкспорт: они покупают по внутренним ценам, где пошлины в два раза ниже мировых, производят из нее бензин и продают по мировым.

Белорусский президент настаивал на отмене этой компенсации в российский бюджет. Речь идет о $4 млрд за 10 млн тонн нефти. В рамках ЕАЭС это не обсуждалось, есть договоренность создавать его к 2025 году. Эта преференция регулируется двухсторонним договором между РФ и Белоруссией. Россия предоставила 50% скидку. То есть с 2015 года Белоруссия будет компенсировать на $4 а $2 млрд. В Белоруссии надеются, что с 2016 года это изъятие  будет отменено.