Россия: другой взгляд на нефтяные цены

Кто вернул нефтяные доходы в Россию? Как открытость укрепляет наши доходы от продажи углеводородов? Зачем нам азиатские рынки и почему Европа от нас никуда не денется? На эти и другие вопросы Центру политического анализа ответила писатель, политолог, автор книги «Нефть» (2007) Марина Андреевна Юденич.

Какие, на Ваш взгляд, факторы, кроме экономических и спекулятивных, влияют на ценообразование в углеводородной отрасли на мировом рынке? Есть ли тут место политике и политической воле?

Марина Юденич: Разумеется, в этой сфере есть место политике, и это место достаточно весомо. Более того, оно подчас доминирует над экономическими и спекулятивными факторами.

К примеру, Россия совсем недавно впервые рассказала о своих запасах углеводородов.

[5 июля премьер-министр РФ Дмитрий Медведев подписал постановление, снимающее гриф государственной тайны с данных о запасах нефти и растворенного в нефти газа. Как ранее отмечали в Минприроды, снятие грифа секретности позволит упростить процедуру предоставления информации о балансовых запасах нефти и ПНГ. Это будет способствовать увеличению инвестиционной привлекательности нефтяных месторождений и расширит перспективы проведения разведочных работ. Запасы нефти в России на 1 января 2012 года составляют 17,8 млрд. тонн по категориям АВС1, по С2 - 10,9 млрд. тонн. Запасы свободного газа и газовых «шапок» по АВС1 - 48,8 трлн. куб. м, по С2 - 19,6 трлн. куб. м. – ред.]

В соответствии с нашей системой подсчетов, Россия находится на третьем месте в мире по их количеству. Но существует другая система подсчета, которой пользуется большинство стран в мире. В соответствии с ней мы занимаем восьмое место по объемам. Наши специалисты полагают, что это довольно лукавая система, не отражающая реального положения дел, и что она направлена исключительно на то, чтобы снизить рейтинг страны и, соответственно, как мы понимаем, снизить уровень ее политического влияния.

Это - характерный пример политической игры в, казалось бы, чисто экономическом вопросе.

Сегодня часто можно слышать о разнообразных конспирологических теориях, согласно которым существует некое мировое политическое лобби, которое способно влиять на формирование цены на углеводороды. Как вы относитесь к таким утверждениям?

Марина Юденич: Эти теории справедливы, но только отчасти. Конечно, существует некое лобби держав, владеющих основными запасами углеводородов, а также государств, которые являются потребителями нефти и газа, которые заинтересованы в том, чтобы влиять на ценообразование. Однако, наверное, к счастью, не все страны, которые владеют крупными запасами углеводородов, в первую очередь – Россия, равно как и не все страны-потребители, входят в это лобби. Поэтому существует и альтернативное мнение в вопросе о том, какой должна быть цена на нефть и газ. Поэтому сказать, что некое углеводородное правительство диктует цены, будет не совсем верно.

Есть и еще одно мнение о политической роли углеводородов. Говорят о том, что социальная стабильность 2000-х годов в России была обеспеченна исключительно высокими ценами на нефть. И здесь сторонники теории утверждают, что следует говорить о роли личности в истории: если бы во главе страны не стоял Владимир Путин, все бы могло обернуться по-иному…

Марина Юденич: Следует начать с того, что, когда Владимир Путин занял президентское кресло в первый раз, цена на нефть не была заоблачно высокой. Более того - она была умеренной.

Затем цена на нефть росла, и росла стремительно, и это действительно преумножило наш бюджет. Но если бы не властные политические решения президента, все эти деньги, которые Россия получила в бюджет, могли бы получить не мы, а те добывающие компании, которые «распилили» нефтедобывающую отрасль в «лихие 90-е» и благополучно уводили доходы от нефтяной добычи за пределы страны в офшорные зоны. Это хорошо известная история, в том числе и история ЮКОСа.

«В том числе», поскольку ЮКОС был не одинок.

Только с приходом к власти Владимира Путина сначала в правительство Российской Федерации, а затем в Кремль, появились законотворческие инициативы, которые обернулись законодательными актами, регулирующими распределение доходов от «трубы» и прописывающие механизмы участия иностранных компаний в добыче нефти и газа. Благодаря этому основной доход от отрасли все-таки попал в бюджет и позволил решить массу проблем, в том числе, социальных. Если бы не эта политика, то основное население России те самые «тучные годы» и не почувствовало.

С другой стороны, конечно, прав президент, когда говорит, что рано или поздно следует «соскакивать» с «нефтяной иглы», учиться зарабатывать деньги, пополнять бюджет не только за счет наших недр.

Сегодня много говорят о «сланцевой революции». Угрожает ли она интересам России на глобальном рынке углеводородов?

Марина Юденич: Нашей стране в этом контексте ничего не угрожает.

Специалисты нефте- и газодобывающей отраслей внятно объясняют, что сланцевая нефть – это дутый пузырь.

Нам она не угрожает. Кроме того, она есть и у нас, мы пока ее еще не в полной мере разрабатываем. Но и сама разработка крайне небезопасна, в этом вопросе есть очень много «но». Поэтому, не все так красиво и гладко.

Недавно вице-премьер российского правительства Аркадий Дворкович заявил о том, что Россия намерена ориентироваться на азиатских потребителей нашей нефти и газа. Всем понятно, что многие европейские экономики находятся в упадке, но насколько нам выгодны азиатские рынки?

Марина Юденич: Эти рынки для нас крайне перспективны. И об этом векторе впервые говорил Владимир Путин. Наши соглашения с Китаем, прокладка соответствующих газопроводов, демонстрируют серьезность наших намерений. Я даже не побоюсь сказать, что за азиатским рынком будущее, поскольку Европа нищает на глазах.

С другой стороны, мы все понимаем, что человек может отказаться от дорогой машины, одежды, еды, но от тепла зимой он отказаться не может. И поэтому, если Европа будет на чем-то экономить, то не на топливе. Природа вносит свои коррективы, и в последнее время Европа с ее традиционно мягким климатом стремительно превращается в холодный континент. Поэтому я не думаю, что Европа резко откажется от нашего газа, это будет последнее, от чего она откажется.

Но, тем не менее, и по объемам потребления, и по экономической стабильности, и по перспективам дальнейшего сотрудничества азиатский рынок для России сегодня более предпочтителен.

Насколько уверенно чувствует сегодня себя Россия на мировом рынке углеводородов. Стоит ли ждать в ближайшее время или же в среднесрочной перспективе на нем потрясений? Будем ли мы по-прежнему получать стабильный доход от этого рынка?

Марина Юденич: Если говорить о политологических наблюдениях, об интуитивном восприятии, то мне кажется, что мы сейчас достаточно стабильны. Мы, повторюсь, впервые обнародовали прежде закрытые данные о запасах нефти и газа. Это говорит о том, что Россия укрепляет свои позиции на этом рынке и не собирается сдаваться. Единственное, что может произойти и существенно отразиться на наших поступлениях в бюджет, если будет мировое падение цен на нефть. Но пока не наблюдается существенных признаков грядущего обвала или даже падения цен на нефть. Поэтому, я полагаю, что цена в ближайшее время будет стабильной и колебаться вокруг тех цифр, которые мы имеем сегодня, так что беспокоиться на этот сектор бюджета нам не стоит.