Евромайдан обнажил все противоречия процесса евроинтеграции

Украина: Балканский cиндром.

Последние события на Украине имеют вполне отчетливые аналогии с происходившим на Балканах в 1990-е годы, одним из итогов чего, напомним, стал передел границ в Европе. Такие аналогии пока еще выглядят избыточными, но игнорировать перспективы «балканизации» Украины уже не стоит. По крайней мере, есть силы, заинтересованные в развитии событий именно по югославскому сценарию. Особо обратим внимание, речь идет не об арабской модели перекройки политической карты региона, а о европейском варианте.

Для политического процесса на Балканах в 90-е характерно наличие своего рода «вакуума силы», когда действующий политический режим под воздействием внешних и внутренних угроз ограничен в использовании силы для удержания власти и сохранения конституционного порядка. Следует признать, в полной мере это сейчас наблюдается на Украине.

С явлением «вакуума силы» связан другой не менее значимый фактор балканизации – это наличие внешних сил, способных при относительной лояльности местного населения обеспечить контроль над «освобождающимся» пространством. В случае с Югославией в качестве такой силы выступило трансатлантическое единство Европы и США в рамках НАТО. Пропагандистская составляющая была обеспечена идеей евроинтеграции, декларировавшая реализацию в стране ценностей демократии, внедрение европейских образа и уровня жизни. При этом «включить» альтернативную НАТО внешнюю силу в лице России было практически невозможно – у нашей страны был слишком небольшой вес в международной и региональной политике после распада СССР и Варшавского блока. Лишь только к концу десятилетия Евгений Примаков, в то время председатель правительства РФ, осмелился совершить запомнившийся «разворот над Атлантикой», но и тогда было ясно, что это был не более чем жест.

Теперь зададимся вопросом: есть ли такая внешняя инстанция, которая была бы готова заполнить образовавшийся «вакуум силы» на Украине? Очевидно, на такой статус претендует Европейский союз в рамках своего проекта «Восточное партнерство» с основной движущей силой на этом направлении - Польшей. При этом следует обратить внимание на тот факт, что претензии Европы находятся вне трансатлантического единства с США. Показательным в этом отношении стал недавний скандал, связанный с обнародованием телефонного разговора между помощником госсекретаря США Викторией Нуланд и американским послом на Украине Джеффри Пайетом.

Кроме того, действенность идейного прикрытия такого возможного статуса Евросоюза на Украине также вызывает определенные сомнения. Европейские ценности пользуются популярностью лишь у части киевской интеллигенции, начавшей еще осенью Евромайдан. Для большинства украинцев и, прежде всего, в западной, наиболее радикально настроенной по отношению к режиму власти Виктора Януковича части страны, реальные западные ценности не вызывают особых симпатий. Жизнеутверждающая картинка евроинтеграционных процессов неожиданно для самих евроинтеграторов стала меняться не в лучшую сторону. Материальный достаток у населения балканских государств не только не вырос, он существенно упал. Показательными в этом отношении являются развивающиеся одновременно с киевскими «майданные» процессы в Боснии и Герцеговине - но уже с антиевропейскими лозунгами.

Почему «разворот Януковича» был воспринят в Евросоюзе так болезненно, и почему европейцы взяли жесткий курс на его смещение? Ответ следует искать в кризисе евроинтеграционных процессов. Общеевропейские проблемы в финансово-экономической сфере существенно ослабили международный вес Европы как геополитического игрока и, как следствие, уменьшили его финансовые возможности для контроля «мягкой силой» зоны своего влияния. Об этом со всем красноречием свидетельствует дефицит принятого в конце прошлого года пятилетнего бюджета ЕС. Он был зафиксирован впервые за все время существования панъевропейского объединения. Секвестру подверглись, прежде всего, статьи расходов на всякого рода политические и геополитические проекты в роде «Восточного партнерства».

В контексте ослабления финансовых рычагов Евросоюзу стратегически важно сохранить темпы распространения своего геополитического влияния, по крайней мере, застолбив свои интересы на будущее. Именно для этого в 2009 году, когда финансовые проблемы Европы окончательно перестали быть гипотетическими, проект «Восточного партнерства» был документально зафиксирован в учредительной декларации. При этом к осени текущего года политическое сближение Европы с бывшими советскими республиками (Армения, Азербайджан, Белоруссия, Грузия, Молдавия и Украина) должно быть зафиксировано документально на очередном саммите ЕС. Особенно это важно в условиях, когда на постсоветском пространстве возник альтернативный, продвигаемый Россией, интеграционный проект Таможенного союза.

«Восточное партнерство» стагнирует и распадается. Евросоюз резко негативно отнесся к решению Армении воздержаться от переговоров по заключению договора об ассоциации с ЕС. Не иначе как истерикой нельзя назвать заявление о готовности предоставить гражданам Молдавии возможность безвизового посещения Европы. Кстати, несмотря на парафирование на ноябрьском саммите ЕС в Вильнюсе договора об ассоциации, число молдаван-сторонников сближения с Евросоюзом резко упало, а с Таможенным союзом - выросло. По данным социологического исследования, проведенного по заказу Словацкой атлантической комиссии с 19 октября по 7 ноября 2013 года, сторонников евроинтеграции в республике теперь насчитывается 44,3%, их численность резко снизилась по сравнению с аналогичными данными четырехлетней давности (55%). И наоборот, число сторонников вступления страны в Таможенный союз выросло до 40,4% (в 2009 году - 30%). А по итогам референдума в Гагаузской автономии (при явке 70%), подавляющее число граждан 96% высказались именно за будущее региона в Таможенном союзе.

В таком контексте для Евросоюза потеря Украины как сферы своего преимущественного влияния означает закрытие проекта «Восточное партнерство» за нерентабельностью. Вышло так, что однозначно ассоциироваться с Европой из шести вышеперечисленных стран готова лишь одна Грузия. Вот откуда такая значимость Украины для Евросоюза, откуда политическая и информационная поддержка, оказываемая оппонентам Януковича. Другое дело, что текущее развитие событий на Майдане скорее всего не входило в планы евроинтеграторов. В Евросоюзе оказались не готовы к тому, что лидеры оппозиции, на которых там делали ставку, были задвинуты на периферию протеста радикальными ультранационалистами. Последние же отнюдь не исповедуют европейские ценности и не намерены куда-либо интегрироваться. Другими словами, если европейцы и собирались применять столь полюбившуюся им тактику «управляемого хаоса», то явно заигрались - они уже утратили контроль над разворачивающимися процессами. Теперь в Евросоюзе опасаются брать на себя ответственность и стать той внешней силой, которая заполнит образовавшийся «вакуум». Европейцам нечего предложить Януковичу или выдвинуть «дорожную карту» урегулирования конфликта даже с коллективным и международным посредническим участием. Они периодически встречаются на уровне министров иностранных дел, проводят переговоры с украинским руководством, выдвигая хорошо знакомые и столь же бессмысленные требования, но очевидно, что все это лишь попытки сохранить лицо. На деле даже потенциально все еще возможный европейский кредит для будущего временного проевропейского правительства Украины давать бессмысленно.

Несмотря на весь трагизм киевского противостояния, Украина является заложником совсем других событий, которые происходят и будут происходить вне ее территории. Украинский гамбит разыгрывают слабеющий Евросоюз, наращивающая свое влияние на постсоветском пространстве Россия и сохраняющие внимание к процессу, хотя и отдавшие европейцам в рамках трансатлантизма инициативу в регионе США. Россия уже не тот субъект мировой политики, который готов мириться с сокращением зоны своего влияния в регионе, и у нее есть для этого ресурсы. Сейчас ее действия скованы необходимостью обеспечить бесконфликтный международный контекст проведения олимпиады в Сочи. Негласным соглашением по этому вопросу ограничены и жесткие действия со стороны Запада. Но по завершении Игр можно прогнозировать резкое обострение ситуации вокруг Украины. Пока же можно констатировать фрагментацию политического пространства постсоветской республики, но не по этническому принципу, как это было в Югославии, а по геополитической ориентации. Есть риск увидеть новую модификацию «балканской модели» дезинтеграции государства. Вместе с тем в распаде Украины по сферам преимущественного влияния не заинтересован ни один из игроков, каждый из которых надеется обеспечить свой контроль над всей территорией страны.