Речь идет о поиске консенсуса, ценностно приемлемого для самых разных групп

В начале «нулевых» российское общество стало ценностно более однородным.

Своеобразный синтез идентичностей начал происходить в начале «нулевых» годов. В частности это выразилось в том, что общество стало ценностно более однородным, причем на уровне парадных ценностей это связано именно с вопросом идентичности, общегражданской, исторической политической.

Но в последние годы вновь стал усугубляться раскол в обществе. Сегодня мы снова имеем дело с расколотым обществом, в котором не существует более общей идентичности. Поэтому так остро стоит национальный вопрос, не столько в плане бытового национализма (который тоже есть), сколько в плане поисков какой-то новой идентичности – ответа на вопрос, что нас объединяет. Потому что складывается впечатление, что мало что объединяет Москву и регионы, русских и диаспоры, точнее – коренное население регионов и мигрантов, либералов и так называемое консервативное большинство. В данной ситуации проблема идентичности становится центральной. Ведь без какой-то единой идентичности невозможно двигаться в сторону построения национального государства и политической нации, а без нее мы всегда будем иметь то, что имеем, то есть колоссальное отчуждение общества от власти. Только в обществах с общей идентичностью, общими интересами, общими целями возможно ощущение, что власть – «твоя». В последнее время я не видел признаков решения этой проблемы.

Речь идет о поисках консенсуса, ценностно приемлемого для самых разных групп. В "нулевые" годы у нас стала формироваться некая идеология, представляющая собой синтез фрагментов других идеологий, а цельные идеологии отошли на периферию. У нас и чистых либералов, и чистых левых, и чистых националистов было мало, и погоду делали не они, а в центре образовался достаточно плотный консенсус из синтеза разных идеологий. На мой взгляд, он и мог стать фундаментом новой гражданской идентичности. Но в последние годы в силу целого ряда неблагоприятных факторов, вновь возобладали центробежные тенденции.

Само устройство российской государственности включает ряд имманентных противоречий, в силу того что в исторически короткий период произошло наслоение различных взаимоисключающих подсистем. Они сложно переплетены и, самое главное, формируют разрыв поколений. Даже сейчас людям, сформировавшимся в 90-е годы, крайне трудно найти общий язык с поколением, выросшим в 60-70-е гг. На многие вещи они смотрят принципиально по-разному. Это происходит из-за произошедшего в очень короткий исторический период слома государства, системы ценностей, традиций и институтов, вокруг которых эти ценности складываются, не говоря уже о самом характере ХХ века, который весь был периодом постоянного отрицания предшествующих систем ценностей и идентичностей. Так что здесь – абсолютно объективные процессы.

Объективный процесс состоит еще и в том, что общество сохранило имперскую структуру, но входящие в эту постсоветскую квазиимперию нации и народы находятся на очень разном уровне пассионарности и на разных этапах модернизации, что приводит к цивилизационному столкновению, а не просто межнациональному. Остатки традиционного общества с его колоссальной энергетикой противостоят модернизирванному, урбанизированному, атомизированному обществу, и это усиливает имеющиеся противоречия. Поэтому существующие процессы имеют объективную природу. Но поскольку я видел, что она в какой-то степени преодолевается, я делал оптимистические прогнозы в 00-е годы, считая, что формирование общей идентичности лишь вопрос времени. Сегодня я бы воздержался от таких оптимистических прогнозов. В новую идентичность все сегодняшние противоречия вряд ли смогут уместиться. Нынешние россияне, для которых традиционное общество давно и окончательно распалось – исчезли горизонтальные связи, что привело к сильной атомизации – куда в меньшей степени способны к самоорганизации. По всем вопросам они апеллируют к власти, а не к гражданскому обществу. В результате они проигрывают более организованным диаспорам, находящимся на стадии распада традиционного общества, у которых эти связи и взаимная поддержка гораздо сильнее.

Я не знаю, что конкретно будут обсуждать на Валдайском клубе, но я вижу, что постепенно интеллектуальные и политические круги приходят к осознанию важности этого процесса поиска новой идентичности, хотя не всегда в конструктивном ключе. Кроме Валдайского клуба, существуют и другие структуры – либерально-консервативный «Клуб 4 ноября», «Изборский клуб» - там существуют абсолютно различные взгляды на эти тенденции, но Валдайский клуб находится в центре. Он существует достаточно давно и в какой-то степени именно вокруг него делались попытки формирования приемлемой для политического центра общей идеологии и общей идентичности. Надо думать, что Валдайский клуб и сегодня попытается пересмотреть очень многие перегибы, которые были сделаны за последние два года, усилившие раскол в обществе. Ведь очень многое делалось искусственно для провокации раскола и нагнетания взаимного противостояния различных групп. Безусловно, это могло иметь какой-то тактический эффект с точки зрения выигрыша власти в какой-то конкретной ситуации, но стратегически отбрасывало нас далеко назад. Думаю, что именно эти вопросы в той или иной форме будут обсуждаться на Валдайском клубе.