Парламент должен думать своим умом

В «Единой России» появились депутаты, которые имеют некую собственную линию поведения вплоть до дня голосования, когда эта линия исчезает. Раньше и этого не было.

На встрече с единороссами премьер заявил, что доволен качеством сотрудничества парламента и кабинета министров. Но в минувшую сессию Госдумы было множество противоречий между ними. Как вы считаете, прав ли премьер?

Борис Макаренко: Когда парламент слепо выполняет волю кабмина или премьер-министра я это сотрудничеством не называю. Это сервильность и подконтрольность. Парламент должен думать своим умом. С этой точки зрения сотрудничества я не очень вижу, но в этом парламенте в отличие от предыдущего появились некие трения и телодвижения. Но, на самом деле, во что это выливается?

Нулевое промилле – знаковая для Медведева вещь – но парламент был не един. Была жуткая склока между Лысаковым и Яровой. Закон Димы Яковлева – министрам быстро дали понять, что не нужно его критиковать. И т.к. кабмин замолчал, я не могу говорить, что он был против этого закона. Ясно, что и парламент и кабмин выполняли волю некой иной по отношению к ним силе, и мы знаем, что я имею в виду.

По поводу Ливанова: кто-то из единороссов за отставку голосовал? Нет? Ну, тогда точка.

Чего раньше не было: против Путина в «Единой России» никто пикнуть не смел, против Медведева пикнуть смеют, а проголосовать в конечном итоге – нет.

А как же правительственный законопроект о пенсионной реформе? На минувшей неделе на заседании платформ «Единой России» замминистра труда, который представлял этот проект, буквально растерзали. Единороссы требуют его переделывать…

Борис Макаренко: Ну, по пенсионной реформе вся экономическая элита передралась… У парламента действительно появился некий маневр для спора, что неплохо.

Там, где между президентом и премьером полное согласие, там парламент даже вякнуть ничего не сможет. Там где есть разногласия или воля одной из сторон не выражена – там есть какое-то пространство для дискуссии или спора.

В «Единой России» появились депутаты, которые имеют некую собственную линию поведения вплоть до дня голосования, когда эта линия исчезает. Раньше и этого не было. Но это происходит из-за того, что исполнительная власть не представляет из себя того монолита, каким она была в эпоху тандема.

А вот этот появившийся люфт – это некий позитивный сигнал или это исключительно ситуативное явление в силу некоего несогласия в элитах?

Борис Макаренко: При прочих равных я бы считал это позитивом. Потому что при прежней модели парламент как субъект политики не существовал. Если у него и была какая-то воля, то о ней никто не знал, она никак не проявлялась. И это резко повышало риск ошибки исполнительной власти.
То качество дискуссии, которое есть сейчас, оно ничего принципиально не меняет, т.к. все равно является производной от противоречий в исполнительной власти. Но в принципе, это скорее, позитив.