«Ресурсное проклятие? Какая чушь!»

2 июля, во вторник, Президент РФ Владимир Путин проводит встречу с лидерами государств- экспортеров энергоресурсов: Ливии, Боливии, Венесуэлы и Ирана. О роли политических факторов в ценообразовании на рынках углеводородов корреспондент Центра политического анализа побеседовал с Константином Васильевичем Симоновым, директором Фонда национальной энергетической безопасности, доцентом кафедры философии политики и права Философского факультета МГУ.

Какие механизмы будут регулировать цену на «черное золото» в перспективе? Вот уже несколько лет нам обещают обвал цен на углеводороды, но этого не происходит…

К. Симонов: Если мы говорим про глобальные тренды, то нефть в долгосрочной перспективе будет дорогим товаром. Когда в 2008 году падали цены, я говорил о том, что они будут восстанавливаться. На коротких интервалах они могут падать, потому что рынок непредсказуем, но долгосрочной тренд будет связан с достаточно дорогой нефтью. Это объясняется вполне понятными факторами. И я об этом говорю давно, в том числе в кризис 2008-2009 годов. Я помню эти смешки, мол, ясно же, что цена будет падать, что он такое говорит… Я помню эти прогнозы, что двадцать лет цена за баррель нефти будет ниже 20 долларов.

Почему нефть - товар дорогой? Это довольно очевидная вещь: потому что спрос на энергоносители всегда только растет вне зависимости от кризисов. Объясняется это вполне фундаментальными экономическими и демографическими факторами. Слишком быстро растет население, и этот процесс не остановить. Сейчас скорость роста беспрецедентна. Но ведь население не только растет, но и богатеет!

Это ярко видно по тому же Китаю. Там уже не просто больше миллиарда человек, но этот миллиард еще и начал быстрее потреблять. Все прогнозы энергетических компаний на будущее говорят о том, что один из важнейших факторов роста цен на нефть – автомобилизация Китая. Это ведь не мелочь, когда сельское население переезжает в города и пересаживается на машины.

Думать, что энергоэффективность убивает спрос на энергоносители – это миф. Посмотрите на современного европейца и сравните, сколько у него сегодня гаджетов с тем, сколько их у него же было 10 лет назад. На каждого европейца сегодня приходится в среднем 15 электроприборов. А теперь вспомните, сколько заряд держал ваш единственный сотовый 10 лет назад, и сколько сейчас держит смартфон и все остальные приборы? Его заряжать надо два раза в сутки! Раньше у вас был один мобильник, который нужно было заряжать раз в неделю, а теперь у вас кроме телефона, еще и iPad, плеер, еще куча всего и каждый требует постоянной подзарядки. В новых технологиях сокрыт огромный ресурс для потребления энергии.

В целом, человечество избавиться от зависимости от энергоносителей не сможет. А идея новых энергоносителей пока не реализована. И это очень важно. Дело в том, что нефть выступает в двух качествах: как сырье для производства электроэнергии и как топливо. Как сырье для производства электроэнергии постепенно заменяется газом и частично углем. В связи с этим в 2008 году была некая иллюзия, что эпоха нефти вот-вот закончится. Но все равно остается углеводородная триада. Ее роль на мировом энергетическом рынке подавляющая.

Кроме того, производимая сегодня из возобновляемых источников электроэнергия - это единицы, проценты, которые погоды не делают, а только шум производят. А если бы мы подходили к этим источникам с точки зрения экономической целесообразности, то эта альтернативная система – например, в Европе ветряные источники энергии - давно бы рухнула, потому что держится исключительно на дотациях. Честной конкуренции, например, с газом она бы не выдержала.

У нас давно говорят, что якобы скоро появится множество альтернативных, супердешевых источников энергии, а все машины будут работать на электричестве. Но вот до сих пор никаких электромобилей мы не видим.

Исходя из сегодняшних реалий, никакие подобные сценарии не оправдываются, а нефть по-прежнему востребованный товар.

Пока традиционная, «дешевая» нефть остается важным фактором на рынке.

Когда мы говорим про арабскую или российскую нефть, то ее себестоимость невелика. Отсюда и появляется аргументация теоретиков «несправедливых цен» и «высокой спекулятивной составляющей». Эти люди утверждают, что стоимость нефти завышена, а значит, может упасть. Но фокус в том, что цена на нефть не «пляшет» от себестоимости. За товар платят столько, сколько за него платят. Тем более, что сегодня нефть во многом является виртуальным товаром. 95% сделок с нефтью не доводятся до исполнения, ограничиваясь игрой.

Но и нетрадиционная нефть и газ – это важное составляющее.

Производство сланцевой нефти и газа в Северной Америке позволило несколько снять у западного человека фобию перед углеводородами. Раньше они думали, что все углеводороды - у арабов и у русских. А теперь вроде как в США заявили, что углеводороды могут быть у всех. Только для их добычи нужны новые технологии. Это привело всех в восторг. Для России это вещь полезная, т.к. раньше все стремились к тому, чтобы минимизировать свою зависимость от углеводородов, потому что думали, что большую их часть контролируют русские и арабы. А теперь нефти бояться перестали.
Однако нетрадиционная нефть цену в 20-30 долларов, в отличие от дешевой традиционной, не выдержит.

Так как же формируется цена нефти?

К.Симонов: Во многом она определяется объемом денег, которые крутятся на рынках. Когда мы анализируем экономику, приходит понимание, что цены на нефть можно обвалить вне зависимости от экономической конъюнктуры. Вне зависимости от кризиса и т.д. Цены падают не из-за кризиса, а из-за оттока денег, который можно организовать искусственно.

Тут нужно быть откровенным: все основные инвестиционные фонды находятся в США, если они изымут деньги с рынка - цена на нефть упадет. Но сегодня США не хотят снижать цены, потому что им самим нужно разогнать производство нефти на своей территории. А если цену на нефть сейчас обрушить до 60 долларов, скажем, то инвестиции в сланцевую нефть рухнут моментально. Как следствие, упадут цены на сланцевый газ, который используется США в качестве дешевой электроэнергии для добычи сланцевой нефти.

Конечно, США могут обвалить цену на нефть, но сегодня им этого не нужно. Они используют иную стратегию: они наращивают собственное производство нефти и газа и использовать их как инструмент политического давления. Они превращают себя в энергетическую сверхдержаву.

Самое смешное, что я в 2006 году в своей книге уже использовал этот термин «энергетическая сверхдержава». Я выслушал много насмешек из-за него. А сегодня США говорят «мы - газовая сверхдержава». И в США все довольны этой идеей. Такое амбивалентное отношение к этому. Цена на нефть зависит не от глобального спроса, а от денег, которые крутятся на рынке.

Есть еще один фактор. В мире постепенно заканчивается дешевая нефть. У человечества остался только один относительно дешевый источник нефти – это Ирак. Саудовская Аравия свои месторождения запустила. Нефти много, но она будет дорогая в производстве.

Так что я считаю, что главная проблема России - не в возможном снижении цен на нефть, а в объеме ее производства. Сможем ли мы его удерживать и наращивать?

Есть ли что-то, что восточные нефтегазовые державы могут противопоставить американскому давлению на рынок, о котором вы говорили?

К.Симонов: У Арабских стран был такой инструмент – Организация стран экспортеров нефти (ОПЕК). Раньше нефть добывалась в основном в регионе Персидского залива американскими, западно-европейскими компаниями, которые потом сами же у себя ее покупали, везли на рынки своих стран, перерабатывали и продавали топливо с высокой «маржой». Арабские страны от всего этого получали копейки. Пока у них не началась национализация нефтяной сферы.

Произошли известные события, известные как первый и второй нефтяной кризисы, связанные с войной с Израилем и событиями в Иране.

Суть влияния ОПЕК на цены (в 1960-1990-х) заключался в том, что организация определяла, сколько нефти продавать, создавался дефицит, соответственно цены росли. ОПЕК действовал как классический картель. Смерть этой системы произошла в 1980-е годы, когда американцы сделали нефть биржевым товаром.

Сегодня на ОПЕК внимания никто не обращает, и повторить этот фокус не удастся. ОПЕК не имеет инструментов серьезного влияния на этот рынок. Да, они могут сократить производство, но шока это не произведет. Западный мир давно подстраховывается, имея стратегические запасы. У России тоже в этом споре влияние не слишком велико. Но у нас были попытки это положение исправить.

Определенные успехи есть: например мы запустили новый сорт нефти – SPO–премиальный сибирский сорт, который торгуется отдельно. Есть еще несколько других сортов, торгующихся отдельно – Urals, например, еще. Но то, что они торгуются отдельно, не означается, что мы можем цену диктовать.

Наверно если бы Россия сократила экспорт в 10 раз, это как-то на цену и повлияло бы. Но в целом ситуация такова, что влиять серьезно мы сейчас не можем. Но я считаю, что риски для России в этой связи минимальны. Я сомневаюсь, что нам сейчас остро необходимо думать о том, как влиять на нефтяные цены, потому что ситуация в целом комфортная. Куда важнее, на мой взгляд, думать, как объемы производства наращивать.

Так все-таки как на этот рынок Россия может повлиять?

К.Симонов: Спросом не повлияешь. Если очень хочется - нужно менять принципы мировой торговли, нужна альтернативная мировая валюта, в которой вы будете торговать нефтью. Доминирование США на рынке нефти уйдет, когда мы прекратим торговать нефтью за доллары.

Может ли Россия влиять с помощью влияния на военные конфликты? Например, долгая война в Ираке была скорее на руку России.

К.Симонов: Война в Ираке в долгосрочном периоде на нефтяные цены мало повлияла. Она выгодна России другим: тем, что Ирак ушел на несколько лет с мирового рынка, а мы сумели занять определенную нишу.

В 1990-е годы у нас добыча рухнула, а в 2000-е резко начала расти. Эту нефть нужно было пристраивать на мировой рынок. И вот то, что как раз тогда Ирак свою нишу потерял, и целое десятилетие фактически ей не занимался, позволило нам вернуть позиции на европейском рынке. То же самое с Ираном. Если бы у нас были дополнительные объемы нефти, то нишу, которая образовалась после введения эмбарго на иранскую нефть, могли бы занять мы. Но ее заняла Саудовская Аравия, потому что у нас таких резервов просто нет. Через управление политическими конфликтами мы можем решать нужные задачи в области энергетики. Но это не связано напрямую с ценами на нефть. Вот взять Афганистан. Конечно, война там помогает нам, потому что нельзя построить газопроводы из Средней Азии или Ирана в Индию. Это тоже нам на руку.

Чем меньше возможностей у Туркмении по продаже своего газа, тем нам проще решать свои задачи.

Такие механизмы мы можем и должны использовать. Тем более, что таких точек на карте много. Но это контроль не цен, а других факторов: в частности товарного транзита. Этим нужно заниматься и учиться этому у США.

Если я правильно понимаю, то Россия обладает наибольшими запасами «трудной» нефти? Я имею в виду арктические шельфы, которые недавно были «отвоеваны» у Северной Европы.

К.Симонов: Арктический шельф пока не распределен. И до этого далеко. Более того, не так давно мы разделил с Норвегией серую зону Баренцева моря. Неудачно для нас, поспешили.

Но в целом мировые исследователи, которые занимаются Арктикой, говорят, что в тех водах, которые уже относятся к российскому шельфу, содержатся огромные запасы углеводородов, еще нуждающиеся в дополнительной разведке. В этом плане считается, что на сегодня основные месторождения в Арктике принадлежат России.

Но есть еще нераспределенная Арктика, где также гигантские запасы. И вот их мы пока не «отвоевали».

Тем не менее, конечно, то что у России колоссальные запасы «нетрадиционной» нефти – это факт. Это не только шельф, но и запасы в Западной Сибири, Баженовской свиты, Ачимовской свиты и так далее. Запасы у нас грандиозные.

Как только мы дойдем до учета «нетрадиционной» нефти, мы сделаем огромный шаг с точки зрения запасов. И в этом плане эти байки про то, что России нефти хватит на 30 лет – я от них устал. Это абсурдно.

А тот факт, что Россия хранит свои золотовалютные резервы за границей, в частности в США, может как-то влиять на наполненность американского финансового рынка и как следствие являться одним из регуляторов цены на нефть?

К.Симонов: Наши резервы не напрямую лежат в США. Мы покупаем на них ценные бумаги США. Это известная политика Кудрина. Насчет этого идет дискуссия: оправдано это или нет. Все больше говорят о том, что эти деньги нужно вкладывать в реальный сектор.

Но в целом нужно пониматься, что на нефтяные цены это не влияет. Потому что США инвестируют в нефть не те доллары, которые мы им привезли. Они сами эмитируют доллары в любом, неограниченном объеме и благодаря этому проводят операции в том числе и на нефтяном рынке. Я бы тут не преувеличивал: мол, мы продали нефть, вывезли нефтедоллары в Америку и на эти самые доллары проводятся спекуляции на финансовом рынке. Проблема в том, что, покупая американские ценные бумаги, мы позволяем манипулировать ценами на нефть, а это приводит к тому, что мы сами себя лишаем инвестиционных ресурсов.

Если подводить итог всему вышесказанному: России вообще имеет смысл рассчитывать на высокие нефтяные цены? Нужно оно стране или нет в плане зависимости?

К.Симонов: «Ресурсное проклятие» – это полнейшая чушь. Никакого ресурсного проклятия нет в принципе. Огромное количество стран сумели использовать углеводороды на благо своей страны, и это не привело к тому, что там были удушены другие отрасли.

Возьмите США. Никто в современной Америке не критикует рост добычи нефти. США намного опережают Россию по добыче газа и скоро, по ряду прогнозов, могут догнать нас по добыче нефти. Да уже сейчас они занимают третье место по добыче нефти, и никто не говорит «кошмар: почему мы такие отсталые и сырьевые».

Большое количество сырьевых стран избежали торможения развития других отраслей, политической консервации. Вот Канада и Австралия – сырьевые страны. А это все Западные демократии, никто не подвергает это сомнению. Почему там нефтяные деньги не привели к застою и консервации? Почему в США существует и Apple и Facebook и прочие компании?

Часто говорится, что если бы у России не было нефти и газа мы давно были развитой, постиндустриальной страной, потому что мы все инвестируем в нефть, а могли бы все инвестировать в какой-нибудь новый Apple. В Америке газа добывается больше, чем в России, но это не мешает существованию там высокотехнологичных компаний. Значит, все-таки сырьевая экономика может сосуществовать с хай-теком?

Давайте посмотрим на Украину. Это такая же страна, как Россия. Мы вышли из СССР. Прошло 20 с лишним лет – большой срок. Так вот на Украине нефти нет, нет газа. Украина полностью лишена сырьевой зависимости. Так вот по теории сырьевого проклятия за эти годы Украина должна была превратиться в постиндустриальную, супер-развитую страну. Так почему же этого не произошло?

Что на деле там происходит? Полный коллапс экономики, худшие показатели по всему СНГ. И вообще неизвестно, что с этим государством будет. Я считаю, это блестящий пример, почему нефть и газ все же лучше иметь.

Моя мысль проста: если у вас нет нефти и газа – это не означает, что вы превратитесь в Японию. Я могу назвать кучу стран, лишенных углеводородов, которые находятся на таком дне, что нам и не снилось. Углеводороды – это огромное благо. Это огромный ресурс для развития.

Тут, наверное, можно в пример Норвегию привести?

К.Симонов: Норвегию углеводороды просто вытянули. Это была нищая провинция Европы, а сегодня это страна создает свои высокие технологии.

Да, кстати, про высокие технологии. Углеводородный сектор является очень технологичным. Представьте себе, что такое добыча нефти и газа на Арктическом шельфе. Это такой хай-тек, какой вам и не снился!