Почему партии боятся телевидения

К четырехлетию закона, гарантирующего парламентским партиям равенство в эфире государственных теле- и радиокомпаний, Центральная избирательная комиссия подготовила отчет по практике его применения. О мифах и проблемах политической медиаповестки в государственных СМИ, о том, почему партии не успевают освоить весь объем бесплатного эфира даже во время федеральных выборов и о том, разделяет ли ЦИК ответственность за низкую явку на последних выборах - в интервью Центру политического анализа рассказала член Центризбиркома России Майя Гришина.

Все ли партии дают достаточно поводов для адекватного освещения их деятельности?

М.Гришина: В некоторых региональных филиалах ВГТРК бывает даже так называемый нулевой эфир. То есть, существуют регионы, где в конкретном месяце деятельность партий не освещалась вовсе. Например, в Белгородской области в сентябре-октябре – «ноль». В Волгоградской области - тоже «ноль». По закону, это допустимо.

Но это не значит, что там вообще не подается политическая информация. Во-первых, избиратели во всех регионах видят федеральный эфир ВГТРК, где всегда есть информация о партиях. Во-вторых, в регионах существуют собственные региональные телекомпании, в том числе, и с государственным участием. И в соответствии с законом о политических партиях, одна из региональных телерадиокомпаний, учрежденная именно региональными властями, должна обеспечивать равное освещение партий, представленных в этом региональном парламенте.

Например, в законодательном собрании Белгородской области представлены те же четыре партии, что и в федеральном парламенте. Освещение их деятельности региональным ГТРК производится по федеральному закону, а вот региональная белгородская организация «Мир Белогорья» освещает по своему региональному закону. В Волгограде подобные функции на себя берет «Первый волгоградский телеканал».

С чем может быть связано, что вдруг в каких-то регионах местному ГТРК вообще нечего показать про деятельность политических партий?

М.Гришина: Это может быть как позиция конкретной партии, которая не хочет попадать в эфир конкретного телеканала, может быть и позиция руководства конкретного филиала, который может быть нацелен на какой-то другой контент. Повестка канала ведь очень серьезно зависит от региональной редакции.

Где-то подходят более формально, где-то менее, где-то работают очень крупные региональные редакции, где-то небольшие, скромные.

Кроме того, мы с коллегами обсуждали рекорд прошлого месяца – по 8,5 часов эфира на партию – это для них хорошо или плохо? Дать однозначный ответ нельзя, ведь от однотипной информации у зрителей возникает усталость и даже раздражение. То есть сам по себе объем эфира вовсе не обязательно может быть залогом популярности. Эти вопросы выходят за рамками законов, но, мне кажется, за четыре года применения закона партии поняли, что дело не столько в количестве времени в эфире, сколько в качестве, которое определяется информационным поводом, событием, которое создает партия.

Как я понял, согласно закону о партиях, в каждом регионе один местный телеканал, по аналогии с ВГТРК, также должен в равной степени освещать деятельность партий, но представленных в региональном парламенте. В случае, если в региональном парламенте те же партии, что и в федеральном, то может ли такой канал подменять информацию о региональном отделении партии информацией о федеральном руководстве партии?

М.Гришина: В принципе, такие соображения, по нашим сведениям, учитывались региональными законодателями, когда они формулировали свои законы. В некоторых субъектах предлагали писать в зачет только сообщения о региональной деятельности. Мы обобщали эту ситуацию, когда писали модельный закон, где обратили на это внимание.

Методика подсчета зависит от ключевых слов. Федеральный закон поставил рамку, что любое упоминание партии – федерального компонента или регионального – уже считается освещением деятельности данной партии. Ведь, с конституционно-правовой точки зрения, партия – это единый организм.

Это была принципиальная позиция – никаких партий по региональному принципу. Это делалось, чтобы ликвидировать раздробленность, в рамках борьбы с сепаратизмом. Так что в данной ситуации ключевое – название партии, а что уж рядом с ней стоит – будь то федеральный совет такой-то партии или региональное отделение – не имеет значения.

А зачем вообще нужно было искусственно уравновешивать время партий в эфире? Не проще ли и честнее, когда каждая партия сама определяет, сколько ей быть в эфире: смогли создать повод и заинтересовать журналистов – о них рассказали. Не смогли – нет.

М.Гришина: Эта норма появилась по результатам консультаций президента, тогда это был Дмитрий Медведев, с лидерами парламентских партий, которые считали, что их деятельность недостаточно освещают.

Речь, наверное, об оппозиционных партиях?

М.Гришина: Да. КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия». Они считали, что они создают больше поводов, чем их освещают. И дабы объективно оценить ситуацию, было принято решение продемонстрировать, что в целом партиям отводится равное количество времени.

Закон ведь предполагает, что в какой-то месяц деятельность партий может быть освещена неравномерно. Но в таких случаях выносится постановление о компенсации. У нас такие случаи были, и каждый объяснялся вполне объективными причинами. Например, у одной из партий происходило крупное мероприятие, а другие никакого контента не предложили, вот и был перекос. Остальным в следующем месяце время было компенсировано.

И журналисты всю эту методику сразу освоили?

М.Гришина: Изначально, когда этот закон был принят, ВГТРК выражала беспокойство, мол, как она найдет нужное количество поводов для каждой партии. Но постепенно партии сами привыкли, что у них есть определенная трибуна, к которой нужно готовиться.

То есть, как я понимаю, преследовалась цель установления справедливости?

М.Гришина: Да, но помимо этого - усиление информационной составляющей, создание объективной картины для избирателей. Речь не только о правах партий, но и о правах граждан на информацию.

В таком случае, почему в законе нет дополнительных критериев? Например, оппозиционные партии жалуются на качество эфира, которое им предоставляется: кому-то достается прайм-тайм, а кому-то - время в середине дня, когда все на работе и телевизор никто не смотрит.

М.Гришина: Это чисто теоретическое замечание. В реальности, все происходит не так. На практике ВГТРК соблюдает равенство и по каналам, и по времени эфира. Идет выравнивание по значимости поводов: если событие в формате «России 1» то, про любую партию оно попадет в эфир. Если это какое-то длинное партийное мероприятие, то оно будет на «России 24» и практически в прямом эфире.

Что касается каких-то изменений в законе на этот счет, то это дело субъекта законодательной инициативы. Дело тут не за ЦИК или ВГТРК, а за депутатами.

Споров на этот счет вообще много было: и по контенту, и по времени. Но сейчас они ушли в теорию. Федеральный закон определил, что СМИ вправе самостоятельно определять форму подачи информации. Это свобода журналиста. Хотя тут, конечно, предполагается, что журналист подчиняется закону о СМИ и должен быть объективным. Так что к ВГТРК сложно предъявить какие-то обоснованные претензии на этот счет.

А что касается положительной и негативной информации? Ведь можно осветить одинаково по объему, но с абсолютно разной тональностью.

М.Гришина: Варианты замерения не просто по объему эфира, но и по тому какая информация идет - положительная, нейтральная или негативная - обсуждались. Но когда мы себе представили, что решением рабочей группы может быть обязательство к телеканалу, например, в будущем месяце положительно осветить такую-то партию в таком-то объеме, то поняли, что это уже за гранью принципа свободы СМИ.

Если партия считает, что ее работу осветили некорректно, задели ее деловую репутацию и прочее, то для этого есть суд.

А как вы оцениваете регулярные выкладки КПРФ, согласно которым время в эфире распределяется в пользу «Единой России», а оппозиционные партии освещаются заметно слабее?

М.Гришина: Разница, во-первых, в том, что [секретарь ЦК КПРФ, автор альтернативных замеров] Сергей Обухов замеряет другие каналы. Он берет «Первый канал» или НТВ, которые под действие данного законе не попадают. При этом он говорит, что он не замеряет «Россию 24», потому что сил не хватает, из чего я делаю вывод, что они не круглосуточно эфир смотрят, а, видимо, только новостные программы. При этом на «России 24» очень много политической информации, канал создан для тех, кто интересуется политикой.

Во-вторых, мы так и не видели его методику подсчета эфира в межвыборный период. В выборный период мы получили их методику, она от нашей отличается. Они произвольно относят тех или иных лиц к числу представителей партий. В соответствии с методикой ЦИК, ключевым словом является упоминание партии и сюжет вокруг нее. Нельзя же, например, всех губернаторов априори зачислять в освещение деятельности одной партии. Там ведь идет освещение текущей деятельности правительства и так далее.

А почему, кстати, закон не распространяется на период выборов?

М.Гришина: В период выборов есть другой закон, обеспечивающий равный доступ к эфирному времени не только парламентских партий, но и вообще всех партий, которые выдвинули и зарегистрировали свои списки. На мой взгляд, это правильно.

Хотя в последнее время число партий заметно увеличилось, и парламентские партии выступают за то, чтобы разделить партии на важные и менее важные. Большую часть эфира отдать первым, а оставшееся – вторым.

И второй момент: во время выборов объем эфирного времени гарантируется обязательно - не менее часа по рабочим дням. Что же касается межвыборного периода, то все зависит от активности партий: 8 часов, как в октябре на федеральных каналах у каждой партии, или ноль, как в Белгороде.

И, тем не менее, во время выборных кампаний претензий к распределению эфиров гораздо больше.  В основном они сводятся к тому, что, к примеру, мэр, который пытается переизбраться, начинает активно выступать в СМИ именно с позиции действующего чиновника. Многие это считают скрытым пиаром.

М.Гришина: Законодатель может принять какие-то решения на этот счет. В настоящий момент закон говорит, что освещение профессиональной деятельности не относится информированию о предвыборной деятельности или агитации. Это прямая норма закона.

Когда-то у нас в законе была норма, обязывавшая кандидата, замещавшего государственную должность, уходить в отпуск. Это не касалось только президента и, по-моему, депутатов. Но эта норма была снята, теперь губернатор или мэр в отпуск уходить не должны. Они осуществляют свою профессиональную деятельность.

То есть в ЦИК сейчас эта тема особого интереса не вызывает?

М.Гришина: Заявления, жалобы иногда поступают по этому вопросу, но тут есть четкое законодательное регулирование, а мы, как правоприменительный орган, соответственно столь же четко отвечаем.

Тут нужно определиться, на что жаловаться: что кого-то одного освещают очень много или другого очень мало? Чего больше хочется: чтобы оппонента не было вообще в эфире или чтоб себя любимого побольше освещали? Если мы посмотрим на это с точки зрения современного открытого информационного общества, то нужно делать упор не на том, что кого-то слишком много, а на то, что кого-то мало осветили. А сколько освещают конкретного кандидата – зависит от его активности.

Если это популярный лидер общественной организации или известный бизнесмен, которого обычно много освещают, но вдруг он решил участвовать в выборах, и его перестали освещать, то тогда нужно поставить вопрос - нет ли информационного перекоса? А если партия кое-как ведет свою кампанию и построила ее исключительно на критике, что кого-то в телевизоре слишком много, то это совсем другое.

Жалобщикам нужно нацелиться на свою активную деятельность. Тем более что сейчас, с учетом интернета, любая интересная акция сразу получает освещение.

А что касается эфира других каналов. Опять же оппозиционные партии жалуются, что платная реклама очень дорогая, оппозиция может позволить гораздо более скромные масштабы. У вас нет на этот счет каких-то решений, например, ввести единый тариф на освещение политической деятельности во время выборов?

М.Гришина: Начнем с того, что парламентским партиям сложнее жаловаться, потому что они имеют государственное финансирование исходя из числа голосов, которые они получили на последних выборах. Это не только парламентские партии, но и все те, кто получил на федеральных выборах более 3%. Сейчас это, кроме парламентской четверки, партия «Яблоко». Но, конечно, новые и не очень богатые партии – таких много, судя по финансовым отчетам, которые они нам присылают – им сложнее.

Был у нас период в начале и середине 1990-х, когда предусматривалось государственное финансирование каждого избирательного фонда, компенсации на агитационные поездки. Правда, объемы были весьма скромные, я бы даже сказала - символические. Такая практика существует и в мире. Так что законодатель вправе к этому вернуться, прислушаться к тем, кто на это жалуется. Но это будут в чистом виде дополнительные расходы.

Тем более что в мировой практике все же в основном финансирование идет исходя от успеха партии на выборах. Просто процент голосов, за которые платят, может варьироваться.

Но у нас же постоянно говорят о том, что политику нужно сделать максимально независимой от денег. Получается, что тут обратная тенденция?

М.Гришина: Тренд на уменьшение влияния частного капитала на политику – это имеющая место вещь, но она не столько с эфиром связана. В отличие от многих стран, у нас гарантирован бесплатный эфир. Это наше завоевание. И при желании он может очень помочь партии во время избирательной кампании.

Когда в Европейском суде по правам человек слушалось дело «КПРФ против Российской Федерации» (коммунисты обжаловали как раз перекос в информационном освещении в ходе кампании 2003 года) мы получили заключение ЕСПЧ, в котором приводился одним интересный аргумент в пользу РФ: объемы бесплатного эфира, выделенные всем партиям, были очень значительны.

Я напомню, что на федеральных выборах у нас к государственным каналам относится также «Первый канал», ТВЦ, ВГТРК и все региональные госканалы. Помимо 89 филиалов ВГТРК это еще до 30 каналов в каждом регионе.

В ЕСПЧ изучили объемы бесплатного эфира и обнаружили, что даже ведущие политические партии эти объемы не смогли освоить. Информационные возможности, которые даются, настолько велики, что могут позволить любой партии бесплатно донести до избирателей свою программу.

В проекте закона о новой системе выборов депутатов Госдумы, который, как ожидается, будет принят до парламентских выборов 2017 года, есть любопытный момент: партии, которые не воспользовались бесплатным временем, отведенным на участие в дебатах, не смогут его потратить на прямую агитацию. Зачем эта норма нужна?

М.Гришина: Я с уважением отношусь к этому законопроекту, внесенному президентом, и поддерживаю конкретно этот аспект.

Общеизвестно, что дебаты раскрывают кандидатов лучше, чем политическая реклама. Наличие в нынешнем законе нормы о возможности отказаться от дебатов и взамен получить дополнительное время на рекламные ролики стимулирует к снижению дебатной составляющей в пользу рекламной.

Но аргументов к тому, чтобы обязать кандидатов участвовать в дебатах, у нас нет. Тут нужна золотая середина: с одной стороны, закон не должен стимулировать к отказу от дебатов (как это происходит сейчас), с другой – он должен оставлять свободу выбора в методах агитации за самим кандидатом.

Последнее время наблюдается явная тенденция к падению явки на выборах. При этом, особых усилий как-то отрекламировать выборы, призвать людей приходить, не наблюдается. ЦИК не чувствует ответственности за то, что не в достаточной степени призывает людей посещать избирательные участки?

М.Гришина: Я бы даже усилила этот вопрос. Дело в том, что федеральный закон закрепляет обязанность за избиркомами проводить просвещение избирателей. В период выборов мы должны информировать избирателей, как осуществить свое право выбора, где его осуществить, где получить открепительное удостоверение. На это выделяются деньги из федерального бюджета. Это специальная статья расходов, закрепленная даже в федеральном законе о бюджете.

Полнота информации о выборах, конечно, зависит от объема финансирования, которое выделил законодатель, и от таланта конкретной избирательной комиссии, которая организует информационно-разъяснительную деятельность.

На этот счет я могу сослаться на [председателя ЦИК РФ] Владимира Евгеньевича Чурова, который считает, что есть ряд недоработок со стороны избиркомов. Это его мнение, и я с ним согласна. Ряд комиссий действительно игнорировали нашу рекомендацию о рассылке персональных приглашений. Там, где рассылка проводилась, как минимум, не звучало жалоб, что жители не знают, куда идти голосовать.

В Москве, например, на сей раз персональные приглашения не высылались. А по Ярославлю даже оказалось, что деньги, выделенные на приглашения, были похищены. По этому факту было возбуждено уголовное дело.

Но тут, конечно, все же нужно разделять зону ответственности. Есть наша, а есть - участников выборов. В Новосибирской области, например, на информационно-разъяснительную работу всегда выделяется на порядок больше средств, и комиссия очень ответственно относится к этой работе. Вместе с тем, я не могу сказать, что область является лидером по явке. Тут сказываются свои особенности, традиции, предпочтения.

Но, прежде всего, это работа для кандидатов – мобилизовать свой электорат.