Занятия у репетиторов для школьников с низкой успеваемостью не окупаются: такие ребята нередко слабо ориентируются в качестве внешкольной подготовки и выбирают не тех поставщиков образовательных услуг. Замзаведующего Международной лаборатории анализа образовательной политики Института образования ВШЭ Андрей Захаров и ведущий научный сотрудник этого института Прашант Лоялка провели исследование и развенчали миф об эффективности репетиторства.
Такая внешкольная подготовка в силу сложившихся стереотипов воспринимается в массовом сознании как некая гарантия успешной сдачи судьбоносных экзаменов. Подобные представления воспроизводятся во многих странах (в том числе, в связи с массовизацией высшего образования). На фоне этого ажиотажа совсем не удивительны цифры: к 2018 году семьи по всему миру будут тратить на «теневое образование», к которому относятся услуги репетиторов и подготовительных курсов, свыше 100 млрд долларов в год. В России высокий спрос на «теневое образование» привел к буму предложений со стороны репетиторов и создателей курсов. Весь вопрос в том, каков КПД этих поставщиков образовательных услуг.
Ощутимый вклад «теневого образования» в прирост баллов ЕГЭ — не более чем миф, выяснили в ходе исследования Андрей Захаров и Прашант Лоялка. Эффект этих внешкольных занятий невысок даже для сильных учеников — речь идет о повышении результата ЕГЭ на считанные баллы. А для учеников с низкой успеваемостью такие занятия дают нулевой эффект — служат лишь «потемкинскими деревнями», дорогостоящей формальностью.
Возможное объяснение бесполезности «теневого образования» связано с тем, что ученикам, особенно слабым, бывает сложно адекватно оценить качество таких услуг и, соответственно, поменять их поставщика. Школьники просто не всегда осведомлены в этом вопросе. В итоге качество занятий нередко оценивается постфактум, по результатам экзаменов, когда уже потрачены деньги и время.
Выборка исследования составила 2936 учеников выпускных классов в 127 школах трех российских регионов, различающихся по уровню социально-экономического развития (лидер — Красноярский край, далее идут Ярославская и Псковская области). Исследование сфокусировано на результатах выпускников по двум предметам, обязательным для сдачи ЕГЭ, — математике и русскому языку (большинство вузов при зачислении учитывают итоги этих экзаменов). Опрашивались учащиеся, их учителя по этим предметам, а также директора школ.
Для анализа использовался эконометрический метод, который позволяет контролировать все характеристики детей, семьи и школы, не изменяющиеся в зависимости от предмета (например, пол ученика, образование родителей или тип школы). Также исследователи контролировали набор характеристик, варьирующихся по предметам (например, углубленное изучение предмета, годовые оценки по предмету за 10 класс).
Результаты исследования Захарова и Лоялки изложили в статье «Does shadow education help students prepare for college?» (то есть «Помогает ли теневое образование старшеклассникам поступить в вуз?»).
Внешкольные уроки по русскому языку посещали почти 48% опрошенных одиннадцатиклассников (30% среди них ходили к репетиторам, 28% — на вузовские курсы), по математике — почти 55% учащихся (39% учились у репетиторов, 28% — на курсах). Школьники, обратившиеся к услугам преподавателей — «теневиков», по социально-экономическому статусу отличаются от тех, кто не пользуется такими услугами.
Аудиторию репетиторов и курсов составляют дети из более обеспеченных семей, которые чаще живут в городах и учатся в более качественных школах. У таких школьников дома больше книг. Эти ребята чуть младше своих одноклассников, не посещающих внешкольных педагогов.
Курсы и репетиторы почти не влияют на баллы ЕГЭ среднестатистического ученика, выяснили исследователи. Эффект участия в подготовительных курсах и у репетитора лишь незначительно отличается от нуля. Возникает вопрос, кому тогда помогает «теневое образование».
Картину проясняет анализ влияния таких услуг на результаты хорошо успевающих и слабых учеников. «Теневое образование» увеличивает результаты сильных учащихся на 0,13 стандартного отклонения (эта оценка статистически значима на уровне 5%). Для ребят с низкой успеваемостью влияние «теневого образования» статистически не отличается от нуля.
Из этого следует, что, поскольку услуги репетиторов и подготовительных курсов при вузах помогают только хорошим ученикам, то «теневое образование» может усиливать социальное неравенство, особенно если брать в расчет СЭС ребят из двух групп. То есть помощь репетиторов и курсы не выступают в роли социального лифта для слабо успевающих детей.
Авторы исследования предложили два объяснения слабого влияния «теневых» образовательных услуг на результаты школьников.
Во-первых, ученики могут быть некомпетентны в оценке качества внешкольных программ.
Во-вторых, репетиторы и курсы могут отбирать у ребят то время, которое предназначено для основной учебы.
Однако в итоге эксперты не обнаружили влияния участия в «теневом образовании» на изменение времени, затрачиваемого на выполнение школьниками домашних заданий или самостоятельную подготовку к экзаменам.
Первая гипотеза оказалась более правдоподобной. Дети с низкой успеваемостью по незнанию могут выбирать не тех поставщиков услуг. Если это так, то можно уменьшить усугубляющее влияние «теневого образования» на социальное неравенство с помощью регулирования этого сектора образовательного рынка. Важны также идентификация качества программ и информирование семей о добросовестных поставщиках услуг, заключают исследователи.