В четверг, 14 апреля, состоялась очередная «Прямая линия с президентом России Владимиром Путиным». Звучали вопросы о политике, социальной сфере, экономике и многом другом. Ответы президента России проанализировали ведущие эксперты и политологи.
«Менять предвыборную повестку государственная власть может лишь отчасти, потому что на самом деле Россия все-таки интегрирована и в мировую экономику, и тут есть мировая конъюнктура, которая может также влиять. Наша задача — сделать так, чтобы любые социальные последствия мировых кризисов, изменений, нестабильности были полностью компенсированы. Президент дает понять, что задача сейчас — сделать так, чтобы социальные последствия не наступили, чтобы люди их не почувствовали, если мы говорим о негативном развитии событий. То есть, все страховки, которые у нас есть, будут включены.
Социальные обязательства будут выполняться, несмотря ни на что, по крайней мере — пусть цинично будет сказано — в год выборов. Понятно, что их собираются выполнять и дальше, но на этот период — абсолютно точно», — рассказал о социальных вопросах Профессор НИУ ВШЭ, эксперт по политтехнологиям Олег Матвейчев.
«При этом „Единая Россия“ является абсолютно стабилизирующей силой, потому что нет никаких других партий, самостоятельно способных играть эту роль. То есть, все остальные мало того, что не являются правящими и не имеют большинства ни в одном из субъектов — даже у коммунистов и ЛДПР власть доходит только до регионального уровня, где у них есть фракции, а если мы говорим о муниципальном уровне, то в большинстве случаев у них там нет никаких фракций, никаких депутатов. Они находятся как бы „в воздухе“, но точно никак не на земле. А если даже гипотетически предположить, что коммунисты или эсеры завтра приходят к власти, возникает проблема — у них нет кадров. Не то, чтобы заместить 80 губернаторов, 100 членов правительства — министров, замминистров и так далее — у них нет кадров даже и на 5 губернаторов. Я уж не говорю об аналитиках, людях, которые будут рулить экономическими или социальными блоками. То есть, даже кадровый потенциал отсутствует. Это просто некое количество „горлопанов“ от каждой партии, которые изредка выступают и зарабатывают себе какую-то медийную популярность. Они партиями в широком смысле — как демократы или республиканцы в Америке, или лейбористы и консерваторы в Англии — не являются, в этом смысле партия как таковая одна — Единая Россия. Даже не две, не три, а одна. И в этом смысле понятно, что у нее такая стабилизирующая роль. Притом, что у других партий, в том числе у коммунистов, были все шансы стать именно такими структурами, которые реально сверху донизу пронизывают общество и имеют свои мозговые центры, концепции, по-настоящему альтернативные программы развития, а не просто являющиеся популистской болтовней. Поэтому естественно, что, какие бы нарекания не были, пусть другие партии с претензиями обратятся, прежде всего, к себе, потому что у них были все возможности создавать полноценные партии, но они их не создали», — завершил Матвейчев.
Президент Центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов прокомментировал внешнеполитическую риторику президента, — «Основное беспокойство связано с Сирией и Турцией, выводом российских Вооруженных сил с сирийской территории. Людей волнует, не приведет ли это к усилению там „Исламского государства“. Президент сформулировал позицию, которая ранее озвучивалась Министерством обороны. Она заключается в том, что отсутствие части (российского военного) контингента не помешало взять Пальмиру, которая была очень серьезно укреплена боевиками. Как не мешало это активно проводить миротворческие операции, организовывать миссии по урегулированию. Частичный вывод войск — это на самом деле сигнал именно для политического решения конфликта в Сирии, так как военного решения просто нет».
«Что касается так называемого враждебного кольца, которое, как некоторым кажется, складывается вокруг России (в связи с этим упоминаются Турция, Молдова, Украина, Грузия), то президент отметил, что у нас проблем с этими странами нет. У нас есть проблемы с руководителями этих стран. При этом идет активное взаимодействие с ними в рамках общественной дипломатии, в других форматах. Москва работает совместно с международными организациями, так что мы не находимся в политической изоляции, скорее, мы просто более адекватно действуем в расчете на определенные действия политиков.
Сейчас проблему создают именно отдельно взятые политические деятели, и дело вовсе не в национальных интересах тех или иных государств. Москва готова сотрудничать со всеми. Другое дело, как сказал Путин, если люди решили утонуть, сами решили, то им помогай — не помогай, не поможет», — добавил эксперт.
«Была упомянута проблема восстановления международного турпотока, выезда граждан России в Египет и Турцию. Президент вынужден был в очередной раз повторить, что речь идет не о прихоти российских властей, а о безопасности наших граждан. В Турции постоянно что-то происходит, под ударом оказываются туристы. И если с Египтом это вопрос построения систем безопасности, то в случае с Турцией это еще и вопрос более адекватного подхода к этой безопасности», — резюмировал Абзалов.
Публицист, главный редактор портала «На Линии» Виктор Мараховский рассказал, почему «панамское досье» не возымело должного эффекта, — «Послание Путинам адресовано в равной степени и россиянам, и западным партнерам. Что касается оффшорного скандала, я припоминаю, недавно был сюжет РБК из Подмосковья, из Электростали, в котором журналист несколько печально констатирует: „Представляете, почему-то тут никто не верит, что Путин обладает двумя миллиардами в Панаме и никто почему-то не возмущен“. Но как только что выяснилось, ВВП тоже не возмущен. Почему? Потому что нечем возмущаться. По факту компромата в этих „великих“ панамских бумагах нет, а есть то, что он назвал именно сплетнями: такое „бу-бу-бу“ поверх отсутствующего факта плюс тысячи боевых твитов от людей, которые писали до, во время и будут писать еще много лет после, только меняя информационный повод».
«Что тут можно заявлять? Отвечать на чисто твиттерные компании, на хештеги? Это вообще не президентское дело, поэтому президенту остается в таких случаях просто пожать плечами — ну вот, не взлетел очередной медиа-наезд на пустом месте. А, как мы знаем, каждые три недели западные СМИ выдают в той или иной форме какой-нибудь вброс на тему чудовищности России. Пока мы тут сидим, в данный момент уже данным давно запущен „панамобейтор“ и эти два миллиарда, а сейчас они раскачивают тему истребителей, которые почти напали на американский военный корабль. Это сейчас самая главная тема в контексте угрожающей, чудовищной России. Это абсолютно нормально, с этим надо жить. Главное — не уделять этому большего внимания, нежели оно этого заслуживает. Собственно говоря, что наданным момент и делается», — добавил Мараховский.
Коснулся эксперт и внешнеполитической темы, — «Что касается отношений с западными партнерами, президент не сказал ничего такого, чтобы не говорил раньше. Разве что, несколько прибавилось усталости от постоянного повторения главой России западным партнёрам мысли, что ничего не получится без взаимного уважения, без понимания. Скажем, на той стороне тоже жесткие люди, но с ними уже никто не будет разговаривать, если они будут продолжать общаться с державой так, как будто это какая-нибудь Прибалтика. В этом случае единственное, чего они добьются — это отсутствие каких-либо результатов. Это уже называется самообман».
Заместитель директора Национального института развития современной идеологии Глеб Кузнецов рассказал позиции президента относительно партий, — «Мне представляется, что Путин в очередной раз продемонстрировал свою надпартийную позицию. То есть прямого влияния на борьбу политических партий его слова не окажут. С другой стороны, мы живем в „стране сигналов“ и главный из них подан: произошел (это было видно и по медиафоруму ОНФ, и по тому, что было сегодня) серьезный поворот от международных проблем к проблемам внутрироссийским. Путин большую часть времени говорит именно про проблемы внутри страны. И вот это уже окажет решающее влияние на ход избирательной кампании».
«Ни для кого не секрет, что отдельные политические силы надеялись на то, что предвыборная повестка будет по-прежнему международной и на этом удастся сделать себе какой-то политический капитал. Так вот, этого очевидно не будет. Отвечая на вопрос про основные политические силы и почему у мелких партий ничего не получается, президент дал очень четкую характеристику всем партиям, уделив особое внимание „Единой России“. Малым партиям остается „искать свое место в строю“ между „партиями крупными“: „левыми“ коммунистами и эсэрами, яркими популистами из ЛДПР и центристской, консервативной „Единой Россией“. Сделать это — найти себе место в условиях, когда основные ниши уже заняты и обжиты — будет непросто», — сказал Кузнецов.
«Что же касается „преимуществ“ и недостатков лидерского статуса для „Единой России“, то об этом тоже было сказано. ЕР часто обвиняют в том, что она пользуется своей властью, решая политические задачи, но и негатив от непопулярных решений она также собирает в полной мере. Народ у нас, да и не только у нас, любит сильных политиков, готовых брать на себя ответственность, в том числе и за непопулярные меры. Не любят людей юлящих, стремящихся от ответственности отказаться. Лучше суровая правда, чем красивая ложь. Поэтому слишком негативно на результаты „Единой России“ это, конечно, не повлияет.
Ну, а с другой стороны, нет никакой беды в том, чтобы в рамках конкурентной, открытой и честной избирательной кампании партии боролись за голоса, и кто-то набрал больше, чем в прошлый раз, кто-то меньше. Все равно и повестка дня, и поле, на котором идет политическая борьба, определены: главное — это патриотизм, а распределение мандатов в будущей Думе пройдет в рамках так называемого „посткрымского консенсуса“. И абсолютно все партии в этих рамках и действуют. Ну, а то, что „Единая Россия“ — это партия, находящаяся у власти и готовая брать на себя ответственность за все то, что происходит — а происходит ведь много всего не только плохого, но и хорошего — ей пойдет только на пользу», — подытожил эксперт.
Глава Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов, прокомментировал основные аспекты экономической тематики, — «Президент достаточно честно оценивает ситуацию. Это было видно, в том числе, и по пресс-конференции с журналистами в прошлом году, когда был произнесен анекдот про белые и черные полосы. И сейчас никто не собирается рисовать гламурную картинку, что мы уже достигли дна, но оттолкнулись от него, и теперь цены падают, а промышленность растет. Напротив, мы видим достаточно честную оценку существующих проблем.
Понятно, что у нас много вопросов по экономике, и видно, что общество достаточно мирно реагирует на экономические темы. Ведь есть и задержки зарплат, и рост цен, в этом плане ощущение экономических проблем осталось. Более того, по оценкам социологов, население сейчас даже хуже оценивает ситуацию, чем она есть на самом деле. Грубо говоря, объективных оснований для панических оценок нет. Хотя ситуация тяжелая, но население уже настолько напугали, что оно воспринимает ситуацию еще хуже, чем есть на самом деле. Отсюда и вал вопросов касательно зарплат, цен, общей ситуации и т. д. Поэтому Путин трезво ситуацию оценивает и не собирается закрывать глаза на все проблемы, которые есть, с точки зрения перезапуска экономического роста».
«С другой стороны мы понимаем, что ситуация действительно не столь драматична и катастрофична, как это многими воспринимается. Как я уже сказал, есть такой социологический эффект, который оказался довольно неожиданным для нашего кабинета министров, но, тем не менее, он присутствует», — добавил эксперт.
«Поскольку формат диалога с населением не предполагает углубления в какие-то программные детали, я думаю, по итогам мы увидим, что президент считает, что антикризисные меры в целом работают. Не нужно паниковать. Были затронуты вопросы поддержки реального сектора, поддержки автопрома. И здесь основная мысль заключается в том, что проблемы есть, но паниковать не надо, планы у правительства тоже есть, оно их реализует. Резервы есть, они восстанавливаются. Про цены на нефть разговора не было, но они тоже восстанавливаются, рост на 50%, как мы знаем.
Ну и говорили про возвращение Кудрина в экономическую обойму. Сомневаюсь, что это поможет нам найти секреты экономического роста. Но идея такая: раз вы думаете, что у нас лучшие умы не привлекаются, то кого пригласить еще? Давайте вот, лучшие умы привлечем к разработке антикризисных мер, если вы считаете, что они не достаточны. В этом все и заключается: не нужно паниковать, ситуация сложная, никто не собирается закрывать глаза, однако, паника — это худший попутчик. Здесь надо оценивать ситуацию трезво, не истерично. Резервы есть, деньги есть, план есть, антикризисная стратегия есть, из этой ситуации постепенно будем выкарабкиваться», — закончил Симонов.
Из слов Путина на «Прямой линии» глава Центра политического анализа, историк Павел Данилин извлек уверенность в победе «Единой России» на выборах в Госдуму в 2016 году: «Во-первых, Путин сказал, что „Единая Россия“ работает для людей. Во-вторых, он отметил, что „Единая Россия“ — стабилизирующий элемент политсистемы. И, в третьих, что только и заметили либеральные СМИ, что „Единая Россия“ отвечает за все в стране. Это и есть те три условия того, почему „Единая Россия“ победит на выборах». Как полагает Данилин, «центристская консервативная платформа „Единой России“ позволяет служить фактором, обеспечивающим линейное развитие страны, без шараханий и метаний, без революций и ненужных экспериментов. При этом изменения в политической системе страны существенно расширили выбор партий — на сегодня их 76, по-моему. Но никаких преференций для „Единой России“ нет».
Культуролог, глава исследовательского центра «Московский регион» Алексей Чадаев отметил интересный поворот в президентской риторике. «Борьба с врагами необязательно означает их уничтожение», — так резюмировал слова Владимира Путина о Рамзане Кадырове в ответ на вопрос Сергея Доренко.
Также Алексей Чадаев предложил задуматься о новой политической топологии в связи со словами Путина о центристском положении «Единой России»: «Центр означает, что есть и фланги. А кто фланги? Можно ли в 2016 считать, что, скажем, КПРФ это один фланг, а „либералы“ — другой? Как вообще можно описать всё это в категориях „право-лево“ или „консерваторы-либералы-социалисты“? Язык и раньше тонул в наборе безнадежно испорченных понятий из политического контекста 19 века, а сейчас вот этот „центризм“ и „консерватизм“ нуждаются в переописании и новой координатной сетке».