Несмотря на то, что до следующих выборов в нижнюю палату российского парламента остается еще немало времени, в экспертной среде обсуждаются параметры конфигурации грядущей партийной системы. Они заключаются в том, что на этом поле будут доминировать два, максимум – три крупных игрока, остальные же партии будут насыщать собой политический ландшафт, представляя собой некое подобие «концентратного бульона».
Экспертная дискуссия относительно возможности реализации в России партийной системы с двумя-тремя центрами притяжения получила новый толчок по итогам Единого дня голосования, прошедшего в России 8 сентября. Голосование, затронувшее 80 субъектов страны, состоялось впервые с момента либерализации партийного законодательства, следствием которого стала упрощенная процедура регистрации партий. В итоге в осенней выборной гонке приняли участие более 50 партий. Некоторые из них добились определенных успехов в отдельных субъектах Федерации, но общая картина итогов выборов не свидетельствует о том, что россияне решили отдать свои голоса политическим новичкам. Новые партии, скорее размыли голоса, оттянув на себя часть избирателей, которые ранее отдавали предпочтение партийным политическим игрокам «с историей». В результате, многие голоса, отданные за новые партии, ушли «в песок», не получив представительства в выборных органах. Тем самым, легитимность этих органов стала менее весомой.
Нечто подобное вполне может произойти и на выборах в следующий состав нижней палаты российского парламента. Госдума в эту осеннюю сессию рассмотрит в окончательном варианте закон о выборах депутатов нижней палаты парламента. Возможно, в поправках к закону и найдут отражение некие новации, призванные заложить основу будущим экспериментам с партийной системой. Подтверждением тому могут служить «звоночки», прозвучавшие из уст думских коммунистов. По окончании весенней думской сессии на встрече с президентом Владимиром Путиным они указывали на то, что необходимо ввести некие «заградительные барьеры» для новых и воссозданных партий, чтобы не размывать электорат. По итогам 8 сентября об этом же заговорили и лидер «Справедливой России» Сергей Миронов. Он заявил, что в прошедших выборах принимало участие большое количество партий, «абсолютно бесполезных для избирателей и для политической системы страны». По его мнению, единственная задача таких партий – «мешаться под ногами у уже существующих партий».
Власть, в последнее время все чаще и чаще артикулирующая желание того, чтобы выборные институты были максимально легитимны, судя по всему, тоже заинтересована в том, чтобы «вес» депутатского мандата будущей Госдумы был более существен.
Между тем, в экспертной среде указывают на общественный запрос на крупных партийных игроков и объясняют, что нужно предпринять для реализации этого варианта развития отечественной партсистемы.
Заместитель исполнительного директора Фонда «Институт социально-экономических и политических исследований» (ИСЭПИ) Александр Пожалов считает, что на это «есть политический запрос со стороны значительной части участников политического процесса, экспертного сообщества». «На это указывают, в том числе, регулярные дискуссии после каждых выборов в Госдуму о том, насколько репрезентативна система парламентских партий существующим в обществе настроениям», - указал эксперт.
«Если говорить объективно, то у нас общество с сильным патерналистским и левым уклоном, в котором постепенно возрастает доля среднего класса, особенно в крупных городах, - уверен Пожалов. - Это так называемый европейски ориентированный электорат. И конечно у них есть запрос скорее на систему трех мощных партий. То есть, условно, можно говорить, что это партия социал-демократического типа, партия либерального типа, партия городских сообществ и центристская партия, которая выступает в этой системе балансиром».
Говоря о мелких партиях, Пожалов указывает на то, что «после либерализации партийной системы в части регистрации партий, есть совершенно открытая ниша для национал-демократической партии, поскольку в этой нише продолжает действовать только ЛДПР, все остальные проекты подобного рода не был зарегистрированы».
По словам эксперта, для того чтобы такой концепт воплотился, должны существовать некие мощные институциональные стимулы, которые бы позволяли стабилизировать и укрупнять партии и саму партийную систему. «По сути, на текущий момент можно говорить о том, что у нас есть только две партии, каждая из которых сегодня переживает определенную трансформацию», - уточнил Пожалов.
Первой партией является «Единая Россия», заметил Пожалов, указав на то, что после выборов 2011 года она «находится в процессе переосмысления своей роли в политической системе, поиска новых методов работы с электоратом, выдвижения новых лиц из своего состава, меньшей опоры на своих федеральных лидеров».
Вторая партия – коммунисты. Они, по мысли Пожалова, «после выборов мэра Москвы, после выборов в ряде регионов и в 2012 и в 2013 году, оказались перед угрозой дальнейшего сокращения своих электоральных результатов, перед необходимостью переосмысления методов своей работы».
По словам Пожалова, «институциональных условий для укрупнения партийной системы пока еще нет». «Одна из причин заключается в том, что у нас политическая реформа Дмитрия Медведева заключалась в том, чтобы максимально либерализовать регистрацию партий, - уточнил он. - В результате мы получили большое количество партий, порядка 50 из которых приняли участие в выборной гонке, завершившейся 8 сентября. В то же время у нас нет неких стимулов на этапе регистрации партий для того, чтобы в партийную политику приходили только крупные игроки, действительно представляющие действительно определенную часть населения, определенную повестку. У нас также нет стимулов на стадии допуска этих партий к выборам разного уровня, потому что на всех выборах, кроме выборов президента, по действующему законодательству партийные списки и выдвиженцы от партий в округах регистрируются без каких-либо подписей либо дополнительных условий. Но вопрос по неким квалификационным требованиям для допуска партий к выборам в Госдуму обсуждается в экспертной среде, и в Госдуме. Напомню, закон о выборах в Госдуму во втором и третьем чтении будет приниматься в осеннюю сессию, и это вопрос еще будет обсуждаться».
«Я сторонник того, что должны быть некие институциональные, законодательные требования, которые бы способствовали укрупнению партийных систем»
Эксперт полагает, что «власть заинтересована в построении этого концепта, потому что возникшая ситуация с большим числом мелких игроков на партийном поле, наверное, не очень будет устраивать власть, если это большое число игроков не будет отражать общественные настроения». «Если это большое число будет распылять внимание избирателей и отвлекать их внимание от выборных процедур, тогда реализуется риск, что на следующих выборах в Госдуму при большом числе участников, сама Госдума окажется недостаточно репрезентативной, - добавил он. - То есть, большое количество голосов избирателей будет потеряно, они будут отданы за партии, которые не преодолеют избирательный барьер. Это, естественно, ставит вопрос о легитимности власти, а как мы сейчас видим, Администрация президента всячески подчеркивает свою заинтересованность в укреплении и усилении легитимности выборных органов власти».
На то, что власть заинтересована в дальнейших преобразованиях указал и заместитель руководителя Центра политической конъюнктуры Алексей Зудин.
«Любая система с партиями, начиная с двух, будет благом для российской политической системы», - уверен Зудин.
«Мы знаем из опросов общественного мнения, что российское общество отдает предпочтение укрупненной многопартийности, то есть такой партийной системе, где количество партий ограниченно двумя-тремя, - считает Зудин. - Собственно говоря, это норма и идеал в восприятии российского общества».
Вместе с тем, Зудин констатирует, что проблема заключается в том, что «дойти до этого состояния достаточно сложно».
Зудин выделил два условия, которые бы способствовали построению такой модели. Первое из них – партии должны участвовать в процессе формирования правительства. Второе – в политических партийных элитах должен быть построен общий базис, который бы гарантировал отсутствие резкой смены курса страны при передаче власти от одной партии к другой.
Вместе с тем Зудин, как и Пожалов, уверен, что у власти есть запрос на дальнейшее совершенствование политической системы.
«Длительное время, фактически с момента первого избрания Владимира Путина на президентский пост в 2000 году, часть комментаторов и СМИ устойчиво рассматривали российского президента как политического игрока с «короткими» интересами, - напомнил Зудин. - Сейчас такая позиция комментаторов начинает вызывать откровенную иронию. И не только потому, что Владимир Путин уже длительное время находится у власти, но и потому, что был сделан ряд шагов, которые для любого беспристрастного наблюдателя свидетельствуют о том, что у той команды, которая находится у власти сейчас, на самом деле интересы «длинные». Это значит, что она заинтересована в формировании современной устойчивой системы политического управления, которая является демократической».
Ряд трудностей в построении новой модели партийно-политического представительства видит заведующий кафедрой общей политологии Высшей школы экономики Леонид Поляков.
«Судьба партий системы России сейчас, действительно, - актуальный вопрос, потому что очевидно с серьезной либерализацией политического процесса, с расширением допуска политических партий, с ослаблением процедуры их регистрации мы вступили в период первичной неконтролируемой многопартийности», - констатировал он.
По словам Полякова, чтобы преодолеть эту неконтролируемость, следует обратиться к основам.
«Есть две классические системы, - уточнил Поляков. - Президентская республика и парламентская республика. И если брать, скажем, пример США с классической президентской республикой, то там мы видим четко выраженную двухпартийную систему. В континентальной политической практике более представлены парламентские республики и там мы видим скорее многопартийность. Классический пример – ФРГ и особенно Италия, где это присутствует «броуновское движение»: постоянная смена коалиций, постоянное создание новых партий».
«Российская система гибридная, - уверен Поляков. - Мы не можем сказать, что мы чисто президентская или чисто парламентская республика. В России есть сочетание того и другого моментов, поэтому вопрос о том, как именно будет развиваться наша партийная жизнь, пока предсказать трудно. Но можно исходить из того, что уже сегодня имеется. Скажем, четырехпартийная система в Госдуме. Наличие четырех партий в нижней палате парламента подсказывает, что, действительно, основные идеологические направления уже представлены. Есть консерваторы-единороссы, левые коммунисты, умеренно-левые эсеры и ЛДПР, которая, конечно никакая не либерально демократическая партия, а скорее представляющая правый фланг нашей политики, а именно партия с националистическим уклоном».
«Мы имеем четыре основных политических тренда, и если свести левый воедино, то три, полюс либеральная компонента, которая за последние десять лет, после провала в 2003 году российских либералов, выросла заново, - уверен эксперт. - Поэтому, я думаю, что вот от такой четырехпартийности мы не уйдем. Все эти силы должны быть представлены».
«Я полагаю, что задумка была как-то сдвинутся в сторону «классики», а именно – двухппартийности, где есть правящая партия и четко выраженная оппозиционная партия. Но от такой схемы отходят даже в классической стране двухпартийности – Великобритании, - резюмировал он. - Даже там кроме тори и вигов теперь всерьез и надолго появилась на политическом горизонте партия Либеральных демократов».