Шотландия остается составной частью Великобритании: сторонников независимости на референдуме оказалось меньше, чем ее противников. Теперь Шотландии обещают большую самостоятельность в вопросах налогообложения. Эксперты полагают, что на этом проблемы и вызовы как внутри страны, так и вовне не заканчиваются.
Шотландия проголосовала за то, чтобы и дальше жить в одной стране с англичанами. За сохранение единства с Великобританией на прошедшем накануне референдуме проголосовали 55,3 процента жителей Шотландии или 2 миллиона человек, за независимую Шотландию — 44,7 процента или примерно 1,6 миллиона.
Не обошлось без забавных накладок: При освещении голосования шотландцев на референдуме о независимости региона телеканал CNN сообщил, что «за» проголосовали 58 процентов явившихся, «против» — 52 процентов. Таким образом, общее число явившихся, чтобы решить судьбу Шотландии, составило 110 процентов.
Впрочем, голосование было очень динамичным 97 процентов имеющих право голоса зарегистрировались и из них практически 90 процентов приняли участие в голосовании. За выход Шотландии из Великобритании проголосовали также округи Данди и Западный Дамбартоншир, а также крупнейший город Шотландии и четвертый по численности населения в Великобритании — Глазго.
Против независимости Шотландии проголосовали округа Инверклайд и Клакманнаншир (Центральная Шотландия), Шетландских, Оркнейских и Внешних Гебридских островов.
«Явка была очень высокой — проголосовали свыше 90 процентов зарегистрированных избирателей. И надо отметить, что Шотландия проголосовала разумом. Опросы опросами, но когда человек оказывается один с бюллетенем в кабинке для голосования, его мотивация становится другой», — считает руководитель Центра британских исследований Института Европы РАН, доктор философских наук Елена Ананьева.
А как говорит руководитель Центра политических исследований Института экономики РАН, заведующий кафедрой международных отношений Дипломатической академии МИД РФ Борис Шмелев, «разница между противниками независимости и противникам, по последним данным составила немногим более пяти процентов». «Главную роль в таком результате сыграла неуверенность в будущем Шотландии и своем собственном будущем. Предстояло выйти из привычного образа жизни, вставали вопросы смены валюты и раздела имущества с Лондоном и так далее. Кроме того, все-таки 300 лет совместной жизни прочно связали Шотландию и Англию», — полагает эксперт.
Британский премьер Дэвид Кэмерон торжествует, но история на этом не заканчивается. Великобритания еще до референдума обещала целый ряд послаблений Шотландии, если та останется в ее составе. Кэмерон уже заявил, что специальная правительственная комиссия Великобритании к ноябрю разработает пакет предложений по новым полномочиям руководства Шотландии и передаче в региональный бюджет части доходов от налогов.
«Судя по последним данным, против независимости более голосовали люди старшего поколения, тогда как сторонниками отделения больше были молодые люди. Это означает, что данная проблема не снята. И тема независимости Шотландии будет оставаться во внутриполитической повестке страны в ближайшие годы. Полагаю, что через 5−6-7 лет к идее проведения референдума по независимости Шотландии могут вновь вернуться. Шотландская национальная партия на этой теме набрала политический вес, превратившись из маргинальной партии в одну из ведущих политических партий страны и ведущую партию Шотландии», — напоминает Шмелев.
«Лондон также не может не считаться с этой проблемой. Шотландия получит больше прав при распределении бюджета, при распределении налогов между Эдинбургом и Лондоном. Эти средства будут использоваться для решения социальных и экономических проблем самой Шотландии. Без последствий референдум не останется», — отмечает Шмелев.
По его оценке, Лондон будет вынужден учитывать мнение шотландского парламента не только при решении внутриполитических проблем, но и во внешней политике. И банкиры из Сити будут вынуждены считаться с тем, что думают в Шотландии, полагает эксперт.
Проблема не только с расширением прав Шотландии, но с расширением прав иных регионов Великобритании. «Референдум послужит примером для Уэльса, где началось активное обсуждение статуса Уэльса», — говорит Шмелев. Есть и иные проблемные вопросы. По словам Ананьевой, если в Уэльсе и Северной Ирландии есть Национальные ассамблеи, то в Англии такого органа в принципе нет. «Есть семь региональных советов, но единого представительства нет и сейчас обсуждается вопрос о том, чтобы представители Англии в британском парламенте два раза в неделю собирались для обсуждения проблем Англии», — говорит руководитель центра британских исследований Института Европы. «Когда только встал вопрос о расширении полномочий Шотландии, появился и Вест Лотианский вопрос (West Lothian question). Получалось, что парламентарии от Англии, Уэльса и Северной Ирландии не могут решать ряд вопросов, касающихся Шотландии самостоятельно, в то время как парламентарии от Шотландии могли решать вопросы, касающиеся Англии. Вот все эти вопросы теперь встают в повестке дня», — уверена Елена Ананьева.
Что же будет в Европе далее? «Далее последуют Каталония, страна басков Фландрия, Италия — везде будут принимать во внимание шотландский референдум. Происходит процесс дезинтеграции или партикуляции старых государств. После чего новые государства будут уже интегрироваться в рамках единого европейского экономического союза. Это свидетельствует о том, что силовой фактор перестал быть доминирующим в политике и на первый план вышли вопросы социальные и экономические», — рисует будущее единой Европы Борис Шмелев.
Михаил Захаров