1 июля с поста директора ГМИИ имени Пушкина была уволена Ирина Антонова, руководившая музеем с 1961 года. Теперь директором ГМИИ станет Марина Лошак, а Антонова займет должность почетного президента. Экспертное сообщество единодушно в том, что именно Антонова сделала Пушкинский музей одной из ключевых экспозиционных институций страны, во многом определив культурный ландшафт России последних 50 лет.
Отставка Антоновой стала шоком для российского музейного сообщества. Ведь за те 50 лет, что Пушкинский музей находился под ее руководством, сменилось не одно поколение художников и искусствоведов.
«Когда человек руководит 50 лет – это несколько эпох. И умение сохранить приоритет музея от раннего Брежнева до позднего Путина – это огромный навык, труд» - отмечает главный редактор журнала «Искусство кино» Даниил Дондурей.
Он подчеркивает, что возраст далеко не всегда является помехой для руководителя:
«Даже если человеку 90 лет, он может быть абсолютно молодым и продвинутым, современным. Где-то у него могут быть возрастные стереотипы, но и преимущества, которые дает возраст – навыки, опыт – могут перекрывать возрастные лакуны».
Искусствовед допускает, что Антонова проиграла в аппаратной борьбе директору Эрмитажа Михаилу Пиотровскому, с которым вступила в публичную дискуссию в ходе прямой линии с президентом Владимиром Путиным, попросив рассмотреть вопрос о передаче части коллекции импрессионистов в воссоздаваемый в Москве Музей нового западного искусства.
Галерист Айдан Салахова полагает, что Антонова уходит именно потому, что нашла себе достойного преемника: «Марина Лошак сохранит линию Антоновой и при этом привнесет что-то новое. Она очень крепкий руководитель и тоже делала замечательные выставки» - уверена Салахова.
Художник Алексей Беляев-Гинтовт, напротив, считает новость об отставке «ужасной» именно потому, что заменить «женщину империи», которой, по его мнению, была Антонова, просто некому.
Коллега Антоновой, заместитель директора ГМИИ Пушкина по научной деятельности Андрей Толстой говорит о том, что благодаря Антоновой Россия впервые стала полноправной частью мирового экспозиционного процесса:
«Большое количество международных выставок и музеев, принимавших участие в партнерстве и довольно сложных взаимодействиях – все это заслуга Антоновой, до нее такого никогда не было. Даже Эрмитаж не так активно вывозил свои выставки. Уже после успешных показов выставки стали распределяться также по Русскому музею и Эрмитажу».
Толстой напоминает о масштабных выставках «Москва-Берлин», «Москва-Париж», «Россия-Италия», а также об уникальном в своем роде визите «Джоконды» в Москву. Тот факт, что один из наиболее знаменитых портретов в истории искусства выставлялся в ГМИИ Пушкина с апреля по июнь 1974 года, можно объяснить только уникальным организаторским талантом и беспрецедентным влиянием бывшего директора Пушкинского музея.
Впрочем, резонансные выставки проходили в ГМИИ вплоть до самого последнего времени: совсем недавно в московской культурной среде активно обсуждались коллекции Караваджо и Тициана. Владимир Толстой полагает, что в качестве президента Антонова продолжит оказывать влияние на выставочную политику ГМИИ и надеется на то, что ее тандем с новым директором Мариной Лошак будет плодотворным. Он полагает, что, будучи знатоком искусства ХХ века, Лошак расширит арсенал экспозиционных практик музея:
«Поскольку Марина Лошак хорошо знает искусство ХХ века – в Манеже она собирала современных актуальных западных художников – мне кажется, что эта деятельность теперь отчасти может быть реализована в рамках Пушкинского музея. В музее появится больше зарубежных художников более приближенного к нам времени».
Разумеется, в процессе руководства такой крупной культурной институцией как Пушкинский музей невозможно избежать конфликтов с теми или иными заинтересованными лицами и структурами. Вспомнить хотя бы недавний скандал с Эрмитажем или разразившиеся несколько лет назад баталии с Институтом философии РАН по поводу здания на Волхонке, которое, как полагала Антонова, должно было отойти музею. Однако на фоне общего масштаба личности Антоновой, личности, практически слившейся с институцией, ставшей знаком полувековой эпохи российской культурной политики все это отходит на второй план.
Так, художник Алексей Беляев-Гинтовт вспоминает о бескомпромиссной позиции Антоновой в вопросе о реституции: «Ирина Антонова юной девушкой собирала эти драгоценности в поверженной Германии. Она и сберегла их в трудные годы. Если бы не она, то, скорее всего, отдали бы все». Беляев-Гинтовт называет Антонову «женщиной империи». И с ним трудно не согласиться.