Античная комедия зачастую воспринимается как одно из обычных проявлений карнавальной культуры. Она, давая смеховую разрядку в рамках жестко организованного общества, якобы ценна только сама по себе
Якобы, повеселившись на представлении, греки по окончании его возвращались к повседневности, в которой влиянию комедии места не было, или даже попадали в ситуацию, когда разоблачающий смех на представлении лишь укрепляет стремление в остальное время соблюдать законы, нормы, правила. Не уверен, что тезисы теории карнавала верны за пределами того исторического периода и того региона, для которого они были сделаны Бахтиным, а именно периода позднего Средневековья и Возрождения в Южной Франции. Но даже если бы теория карнавала была верна для большинства культур на протяжении человеческой истории, именно для ситуации Древней Греции эпохи расцвета классической комедии эта теория очевидно не работает. И вот почему.
Дело в том, что в классической Греции посещение театра было фактически обязательным для всех граждан. Обязательным, конечно, не в юридическом смысле, а как фактор социализации и индикатор культурной принадлежности. Очень часто также забывается, что полис соответствует современному понятию государства, а не города, то есть зрителями театральной постановки были почти все граждане государства. Такой ситуации в истории, насколько известно, не было больше нигде и никогда. В этот период театры существовали только в греческих полисах, поэтому это еще был и инструмент самоидентификации греков, способ подчеркнуть свое отличие от варваров. И не просто отличие, а превосходство: культурное и социальное. Таким образом, театр был одним из важнейших факторов формирования совместного мировоззренческого пространства греческих граждан, и значит, темы, сюжеты, эпизоды и даже отдельные реплики представлений – с необходимостью включались в менталитет граждан полиса.
Более того, все эти граждане получали театральную субсидию в три обола, и получалось, что за то веселье на комедии (и за катарсис на трагедии), которое они испытывали, им платили вполне приличные по тем временам деньги. Три обола равны двум с половиной граммам серебра, это половина драхмы. После Пелопонесской войны субсидия была увеличена в два раза, и театральная касса феорикон, как называют ее историки, стала крупнейшей статьей расходов бюджета Афин. Для сравнения: наемникам, рискующим жизнью, платили от четырех оболов до одной драхмы. Гоплит получал две драхмы, одну для себя, одну для слуги, включая в нее питание для обоих. Комик Феопомп говорит: «Двумя оболами человек пропитает жену, а с четырьмя он вполне счастлив». Это сказано по поводу введения в 410 г. до н. э. по предложению фабриканта лир демагога Клеофонта, диобелии, выплаты нуждающимся гражданам, которых только на следующий год казначеи храма Афины насчитали свыше четырех тысяч, истратив семнадцать талантов.
Таким образом, театральная субсидия была весьма существенна для рядовых граждан и занимала значительную и все более повышающуюся долю в бюджете государства. На каждые театральные празднества только на субсидирование посещения уходило около сотни килограмм серебра, а Великие Дионисии требовали свыше тонны серебра, к тому же следует включать в расходы талант (26,2 кг золота, относительная покупательная способность грамма золота и грамма серебра в то время была примерно 20 к 1) как премию автору-победителю и полталанта за второе место. Так что шоу-бизнес был важной отраслью хозяйства Афин в начале классического периода и стал доминирующей в конце его.
Получается, что комедия легкий жанр только в эмоциональной сфере, а сфере экономики — весьма емкий. За год любой управляющий кассой феорикона легко становился олигархом, за это место борьба в итоге шла более жестокая, чем за пост архонта. Следует также учитывать, что при всей развитости товарного рынка в Древней Греции, экономика была в значительной степени натуральной. Хотя в хозяйственной жизни грекам были известны явления, именуемые в наше время «фьючерс», «опцион», «варрант» и тому подобные, все же до фондовой биржи и ее специфических инструментов виртуальной экономики, они не додумались.
А вот криминальную сторону рыночной экономики греки освоили весьма быстро и качественно. Например, Геродот пишет, что афинские изгнанники, пострадавшие от Писистратидов, во время пребывания в Дельфах подкупили Пифию, чтоб она всякий раз, когда спартанцы вопрошали оракул, по частному ли делу или от имени государства, возвещала им волю божества: освободить Афины от тирании. В наше время продажностью священнослужителей никого не удивишь, но по тем временам это была инновация. Сия инновация достаточно быстро была тиражирована.
Вскоре даже спартанский царь Клеомен стал покупать выгодное ему решение у Дельфийского оракула. И греков удивляла уже не продажность священного оракула, а вопрос, откуда в слаборыночной Спарте большие неучтенные суммы в золоте, оборот которого прямо запрещался ликурговыми законами. Становятся понятными и постоянные обвинения стратегов и навархов в продажности, даже независимо от их истинности. Взятки и контрабанда стали настолько обыденным явлением, что граждане просто не верили в честность даже победоносных стратегов, даже в случае, когда брать взятки было глупо и/или прямо не выгодно.
Поэтому наличные деньги, выраженные к тому же в золоте и серебре, играли в экономике, как отдельной семьи, так и всего государства, значительно большую роль, и их покупательную способность относительно сегодняшних денег надо считать выше. Благосостояние грека, получившего на руки три, а тем более шесть оболов, улучшалось не на величину двойного прожиточного минимума, а больше. Соответственно, из казны уходила сумма, по покупательной способности большая, чем ее формальная стоимость в два с половиной или пять граммов серебра на человека. Обращение этих сумм на рынке Древней Греции значительно повышало монетизацию экономики, хотя негативные последствия этого, конечно, были меньше, чем сейчас. Таким образом, сам факт того, что регулярно ставились комедии, имел важнейшее значение для экономики Греции, безотносительно их содержания.
А содержание влияло на политику и идеологию. Когда вся страна в один момент эмоционально включается, а потом обсуждает, например, злые сатиры Аристофана на архонта Клеона, это не может не влиять на поведение правительства, и, шире, на государственную политику. «Облака» несомненно, повлияли на инициацию суда над Сократом, и, скорее всего, на его результат. А ведь процесс по делу Сократа - крупнейший эпизод не только внутренней политики Афин после Пелопонесской войны, но и всей идеологической и политической истории Греции. Даже в мелочах можно проследить, например, трансформацию политической терминологии под воздействием комедий. Так, слово «идиотай» первоначально означало гражданина-жителя деревни, в противопоставлении с «политикойменой» - гражданин-житель города, то есть служило маркером социальной стратификации. Количественно «идиотов» было меньше 10%, это были сторонники традиционного дополисного образа жизни, гордые тем, что живут не на субсидии-подачки, а выращивают пропитание себе сами (руками своих рабов, естественно) и даже могут продать излишки.
Свой нынешний отрицательный смысл оно приобрело, скорее всего, под воздействием неоднократного повторения эпизодов такого типа: приезжает из деревни на рынок селянин, а все вокруг обсуждают «Женщин в народном собрании». «А в чем дело?» - интересуется он, и все вокруг печально качают головами: что поделаешь, типичный идиот, в театр не ходит... И постепенно слово приобретает современное значение «человек, который ничего не знает, не понимает», с оттенком жалости к этому несчастному.
В конце концов, именно феорикон погубил Афины. Эвбул, заведовавший кассой с 354 по 339 г. до н. э., в ответ на предложение Апполодора обратить эти деньги на военные нужды, провел закон, грозивший смертною казнью каждому, кто в дальнейшем будет вносить такие предложения. Самого Апполодора оштрафовали на один талант. Демосфен, в прямом смысле слова рискуя жизнью, несколько раз предлагал использовать феорикон в войне против Филиппа, и только в 339 году это предложение было принято. Но было уже поздно, на следующий год поражение в битве при Херонее привело к потере независимости Афин.
Подобные примеры, которых можно привести еще множество, даже независимо от количества, подводят нас к выводу, что комедии, которых только на Великих Дионисиях ставилось до полусотни, оказали влияние на все основные стороны жизни Афин, выражаясь марксистским языком, от базиса до надстройки. И их влияние должно было сказываться еще долго после того, как период величия Афин и расцвета классических комедий, миновал.