Не выполняя договор об уничтожении плутония, США проявили себя как великая отсталая технологическая держава
Когда-то первую отечественную атомную бомбу создавали под аббревиатурой РДС-1 — «реактивный двигатель специальный». Чтобы шпионы не догадались. Но народная молва — пусть и довольна узкая, среди тех, кто был причастен — переназвала это так: «Россия делает сама».
И это было приятно всем. Хотя с первой атомной бомбой мы всё же нагоняли американцев. А вот с переработкой оружейного плутония всё наоборот: американцы нас не нагоняют. Точнее, они вообще выбыли из соревнования. И в данном случае Россия делает сама вообще всё — единственная в мире.
Что опять-таки приятно всем. Но ещё приятнее, что история с плутонием, о которой сейчас идёт так много трезвона по делу и не очень, позволила России сделать то же, что и в 1949 году, после собственного испытания атомного оружия — посмотреть в глаза Америке и долго так, со значением ухмыльнуться.
Это сделал президент Путин, издав указ о внесении в Думу законопроекта о приостановлении действия соглашения об уничтожении плутония, излишнего для целей национальной обороны. Ухмылка вышла политически весьма широкой. В пояснительной записке были сформулированы условия для возобновления действия соглашения:
«1) сокращения военной инфраструктуры и численности контингента войск Соединенных Штатов Америки, размещенных на территориях стран — членов Организации Североатлантического договора (НАТО), вступивших в НАТО после 1 сентября 2000 года, до уровня, на котором они находились на день вступления в силу Соглашения и протоколов к Соглашению;
2) отказа Соединенных Штатов Америки от недружественной политики в отношении Российской Федерации, который должен выражаться: а) в отмене закона Соединенных Штатов Америки 2012 года (закон Сергея Магнитского) и направленных против России положений закона Соединенных Штатов Америки 2014 года о поддержке свободы Украины; б) в отмене всех санкций, введенных Соединенными Штатами Америки в отношении отдельных субъектов Российской Федерации, российских юридических и физических лиц; в) в компенсации ущерба, понесенного Российской Федерацией в результате введения санкций, указанных в подпункте „б“ настоящего пункта, включая потери от введения вынужденных контрсанкций в отношении Соединенных Штатов Америки;
3) представления Соединенными Штатами Америки четкого плана необратимой утилизации плутония, подпадающего под действие Соглашения».
Пункт третий, незначительный
Значение этого политического — а его уже успели назвать и историческим — акта надо начинать понимать с конца.
Об этом уже много писали, так что можно пересказать кратко. В 2000 году Россия и США подписали соглашение, по которому обязывались уничтожить по 34 тонны оружейного плутония каждая. А оружейный он потому, что кроме как в боеголовке ему другого применения тогда и не было. А для боеголовки вроде той, которой американцы уничтожили Нагасаки, ибо против этого города применили плутониевую бомбу, хватает 11 кг. А накоплено было к девяностым годам в США 103 тонны оружейного плутония, в СССР — 170 тонн. В общем, 44 тысячи «Нагасак».
Но просто так плутоний-239 не уничтожишь. Его надо выжигать в специальном реакторе, чтобы он терял нейтроны и превращался в менее смертоносные изотопы и элементы. Тогда этого делать ни США, ни Россия не умели, но теоретически вопрос решался: нужно создать реакторы на быстрых нейтронах, а поскольку и для них оружейный плутоний крутоват, то ещё построить заводы для снижения его «ядрёности» через соединения оксидов плутония и урана в так называемое МОКС-топливо. Которое и можно будет сжигать в соответствующих реакторах атомных станций, получая энергию.
Итог к 2016 году: Россия построила завод для производства МОКС-топлива, затратив 240 млн долларов; США даже не разработали соответствующую технологию, «убив» на это больше 7 миллиардов (!) долларов. У России есть реакторы на быстрых нейтронах для такого топлива, у США — нет. По соглашению физическое уничтожение плутония стороны должны были начать в 2018 году. Россия может это сделать, США — нет: даже при условии выделения на продолжение работ запрашиваемых ныне ещё 17,5 млрд долларов, на технологии, открывающие дорогу к строительству завода соответствующие фирмы смогут выйти не ранее чем через 5 лет. А на данный момент все работы в этом направлении закрыты — американцы в очередной раз хотели, похоже, проскочить на шармачка, пользуясь самовнушённым званием «хозяина мира». Мол, съедят русские, никуда не денутся.
Но так с «хозяином мира» ещё никто не заговаривал
Невиданное дело! — Вашингтону выдвигают условия, которые до сих пор выдвигал неугодным странам только он, выдвигают в явно унижающей манере, как Москва даже с Украиной не разговаривает, — а Америка молчит! Третий день!
А всё просто: президент России указал «хозяину» его настоящее место: США — технологически отсталая страна, коррумпированная до изумления даже в там, где коррупции, казалось бы, и места не найти, с неразвитой наукой и промышленностью, неспособная выполнять даже собственноручно взятые на себя обязательства. И что на это ответишь? Завода ведь действительно нет. Нет реактора. Нет технологий. Есть плутоний, который американцы хотят чем-то загрязнять (бодяжить) и зарывать в землю, чтобы хоть так-то выполнить соглашение. А период полураспада плутония — 24,5 тысячи лет. Приходите через этот срок — у нас останется всего 17 тонн плутония. Который, вообще-то при желании можно извлечь и очистить, снова сделав оружейным.
Да, но зачем это сделано? Ясно же, что, как писал один весёлый обозреватель, с теми же шансами для исполнения в свои требования Путин мог включить и пункт, требующий от Обамы поработать швейцаром в Государственной думе РФ! Неужто с целью только унизить США?
Нет, ответил один весьма информированный специалист в атомной сфере, уровня тех, что получали государственную премию за разработку ещё одного опережающего настоящее реактора. Атомная сфера — не просто сфера технологий, где Россия опередила всех. То область громадного будущего бизнеса, лишь только зарницы на будущем небосводе которого озаряют удовлетворённое выражение лица экс-главы Росатома Сергея Кириенко. Нынешний портфель заказов в более чем 300 млрд долларов покажется тощим кошельком подростка, когда на рынок выйдут те самые реакторы на быстрых нейтронах, которые уже работают в России и которые сейчас выходят на тепловую мощность в 2 800 мегаватт (для БН-1200, который должен появиться в 2019 году).
А ведь БН — это не только «быстрые нейтроны», это ещё и «быстрый натриевый», указал специалист. То есть с натриевым теплоносителем, поскольку вода в качестве теплоносителя для таких мощностей не годится. А таких реакторов нет не то что ни у кого в мире — никто в мире даже не отработал надёжной технологии того, как удерживать жидкий натрий, который горит при соединении с кислородом. В США, например, подобный экспериментальный реактор сгорел — и на том всё затихло. Ну, иного от технологически отсталой державы и ожидать нельзя…
Так вот: можно только представить себе рынок, где Россия владеет всем: технологиями обогащения плутония, запасами оружейного плутония, технологиями превращения оружейного плутония в топливо для АЭС, технологиями создания реакторов БН для АЭС, технологиями создания абсолютно безопасных АЭС — и всеми сопутствующими мелочами вроде обучения персонала и строительства «под ключ». То есть «вкуснейшая, громаднейшая монополия», как сформулировал учёный.
Какова задача лидера страны, владеющей всем этим богатством? Правильно: подольше не позволять никому догнать себя на этом рынке. Отсюда, как, кажется, верно догадался один из обозревателей, — не только выдвижение внешнеполитических условий, ведущих, по совести, к капитуляции бывшего «хозяина мира», но и условий, максимально затрудняющих возвращение к исполнению договора из-за условий внутриполитических. Ибо кто после такого обращения согласится выделить 25 миллиардов долларов, чтобы — всего лишь! — выполнить хотя бы одно — не политическое! — условие Путина!