Новые социальные технологии как путь от сети иерархий к иерархии сетей
Мир становится сложнее. Экономический кризис 2008 года, так структурно и не преодоленный, перешел в фазу международных торговых противостояний. Возобновилась война санкций, демпингового противоборства на сырьевых рынках. Борьба за упрощение логистики сырья и трудовые ресурсы после череды рукотворных вмешательств во внутренние дела стран передней Азии и Магриба продолжает обескровливать регион. Были обрушены сразу несколько секулярных диктаторских режимов, создан источник напряженности и токсичной миграции в развитые регионы мира. Блоковые торговые соглашения, навязываемые США, ставят под вопрос эффективность прежде действовавших институтов мирового экономического развития — ВТО и др. Налицо проявление блоковой психологии межгосударственных отношений не столь явно выраженной как во времена холодной войны, но торпедирующей в первую очередь экономические, деловые и культурные интересы глобализировано настроенных национальных элит.
Тем не менее, вопреки замедлению политических процессов глобализации технологическая революция не стоит на месте, а успешно развивается. Процесс «Индустрия 4.0», получивший свое название от инициативы 2011 года, возглавляемой бизнесменами, политиками и учеными, которые определили ее как средство повышения конкурентоспособности обрабатывающей промышленности Германии через усиленную интеграцию «киберфизических систем», или CPS, в заводские процессы — стал из академического термина массовым — в госуправлении и бизнесе. По сути это обозначает признание необратимости проникновения информационных технологий во все аспекты производственного цикла.
Существует несколько моделей, описывающих связь научно-технического прогресса, изменения структуры экономики и политической (исторической) реальности. Автор в нескольких публикациях предлагают модель, названную Законом 4 слоев, выделяющий несколько смысловых уровней вкладываемых в понятие развития: философско-мировоззренческий, научно-технический, экономический и политический уровни.
Мировоззренческий базис меняется крайне медленно с появлением новых нравственно этических рамок, связанных с отношением индивидуума, социума и вселенной — он представляет собой фундаментальный уровень оценки стадии развития. На нем в переломные периоды истории происходят научные и технологические революции — свои для каждого мировоззренческого формата (так открытие сферичности земли происходило несколько раз за два тысячелетия). Каждая мощная научно-техническая революция стимулировала новое перераспределение производственных сил, картину занятости, давая старт или второе дыхание экономическим формациям, выделенным еще классиками марксизма. При этом с еще большей частотой менялась политическая надстройка, смещавшая как ключевой регион и группы народов, где происходил прогресс (движение ядра мир-системы) так и качественно обновлявшая их социальные отношения. Был пройден долгий путь от военных и религиозных деспотий античности через феодализм, реформацию, буржуазные и социалистические революции к текущей доминирующей форме либеральных представительных демократий с небольшими экзотическими флуктуациями конституционных монархий и пока не сформулированной для внешнего пользования моделью китайского социалистического корпоративизма. Предлагаемая социальная модель исходит так же из верности социального закона индивидуального целеполагания и мотивации — «пирамиды Маслоу» для больших масс населения Земли — так как на основании этих законов формируется профиль занятости (национальный или мировой) в каждую индустриальную эпоху. Текущая последняя технологическая революция (или 5 технологическая волна по Карлотте Перес), компьютеризация и проникновение программных продуктов во все сферы товарно-производственных отношений, таит в себе ответ на этот вопрос — порождая два мощнейших тренда: высочайшую производительность труда, высвобождающую огромное свободное время работников и открывающую уникальные возможности его утилизации в виртуальном пространстве развлечений и социальных сетей. Производство товаров постоянно удешевляется, а спектр различий в основном уходит в область дизайна, при этом отнимая у потенциальных потребителей то самое избыточное время на формализацию процесса выбора. Этот процесс — «технологического замещения» — наносит чудовищный урон рынку труда и потенциально рынку потребления товаров — незанятым будет просто не на что покупать море товаров производимых роботизированной экономикой будущего. «Технологическое замещение» уже давно оценивается социологами и экономистами при этом ставится в первые ряды угроз текущей капиталистической модели хозяйствования.
В условиях столь быстрого развития технологий крайне актуальным являются задачи визионерской оценки тех приоритетов, на которых сосредотачиваются ресурсы государственных фондов опережающего экономического развития. В России после нескольких попыток выстроить структуру государственной поддержки инновационного предпринимательства наиболее активная работа в этом направлении ведется при реализации задач Национальной технологической инициативы — программы поддержки отечественных бизнесов, которые могут развиваться и занять доли на новых, еще формирующихся рынках.
Решая задачи сценарных прогнозов и говоря о выявлении прорывных/закрывающих технологий жизненно необходимо проводить оценку социальных и политических последствий их развития в мир-системе и крупнейших национальных государствах. Эта задача кажется, практически не решаемой, потому что несет в себе множество неизвестных в особенностях национального хозяйствования, политических традиций и наборе социальных обязательств отдельных стран. Тем не менее, можно показать, что прорывные технологии могут повлечь за собой появление новых методов управления, самоорганизации общества и отдельных его групп в некотором роде универсальных для различных стран. Эти методы можно назвать новыми социальными технологиями (далее — НСТ) и они являются реакцией самого общества и наиболее активных его участников на структурную перестройку мировой экономики, в свою очередь вызванную развитием 5 технологической волны — широким проникновением продуктов ИКТ во все сферы жизни.
Пытаться сразу составить сколько-нибудь полный список НСТ не реально потому, что они появляются или обсуждаются на академическом уровне перманентно. Однако можно вычленить уже хорошо проанализированный список прорывных/закрывающих метатехнологий (групп технологий) и понять к развитию каких социальных практик они могут привести. Видение этих направлений представляется более-менее консенсусным и приводится на основании публичных материалов институтов развития и ведущих отечественных экономических школ.
Развитие и массовое внедрение этих технологий приведут к возникновению НСТ, часть и которых сейчас готовы к реализации, часть можно спрогнозировать на основании академических социологических исследований, а часть можно разглядеть из сегодняшнего дня с определенной смелостью. При этом можно смело утверждать, что по законам связности мир-системы эти новые социальные практики найдут свое первое применение в наиболее динамичном ядре — странах ОЭСР во главе с США, затем на полупереферии богатых национальных стран — БРИКС и только потом достигнут развивающихся и несостоятельных государств.
К НСТ могут быть отнесены:
Для определения скорости предсказанных изменений, очень важно понять: какие практики уже сейчас используются и ожидаются к внедрению в США и союзнических с ними странах западной Европы?
Так Швеция проводит серию практических экспериментов с целью стать первой страной, полностью избавившейся от оборота наличных средств. В целом в ЕС проводится последовательная политика по уменьшению оборота наличности, но чем крупнее экономика, тем более осторожны регулирующие органы, прислушиваясь к мнению потребителей: если в Швеции и Дании потребители активно переходят на электронные расчеты, то в Германии по-прежнему предпочитают платить наличными: по данным Бундесбанка, в 2014 году 79% трансакций осуществлялось кэшем, в том числе в розничной торговле — 53%. Руководители торговых объединений Германии считают, что только клиенты должны определять будущее наличных платежей. В части продвижения Базового основного дохода (БОД) также эксперименты в небольших группах отдельных городов проводятся более-менее успешно, но резкие шаги — как то референдум в Швейцарии, по сути сочетавшийся с проектом «монетизации льгот» провалился. При этом отмечалась интересная динамика: «за» массово голосовали жители ряда кварталов Женевы и Цюриха, то есть крупных городов — т.е. наиболее урбанизированная и «глобалистки» настроенная часть общества этой в целом консервативной страны. Практика разных образовательных стандартов для выходцев из Латинской Америки, стран Карибского бассейна и коренных американцев является реальностью уже сейчас: выбираемые студентами специальности сервисных услуг бессознательно закрепляют их в непреодолимой ловушке бедности — что по различным регионам и социальным группам является предметом отдельных социальных исследований — но сомневаться в централизованной политике задерживающей межклассовое (в мировом масштабе) и межрасовое (это как национальная специфика) перемешивание в США через образовательные фильтры не приходится.
Говоря языком обобщений, в мир-системе и России, как её полупереферии, в основной существующей модели госуправления либерально-представительской демократии действует множество «партий» в рамках закрепленных ими общественных страт с лозунгами и целеполаганием вчерашнего дня, их наименования и платформы отражают расклад сил индустриального мира начала ХХ века. Сейчас при ставшей необратимой перестройке глобальной экономики мы увидим глобальную перестройку общества и методов управления им — новых социальных технологий. Если раньше на национальном уровне общество можно было представить как набор пирамидок иерархий промышленных корпораций или специальных профессиональных сообществ (военные, спецслужбы, высшая бюрократия и партийные структуры), где низовые, средние и высшие элементы разных пирамид слабо представляли интересы друг друга и зачастую имели прямые противоречия, то теперь в силу большей информационной связности, будет расти открытость между общественными слоями: людьми, имеющими только возможности БОД, малый, средний или крупный доход. Люди средних административных позиций и доходов будут чувствовать сродство, единство интересов вне зависимости от их профессиональной деятельности большее, чем люди внутри одной корпорации со своими выше и нижестоящими коллегами. Таким образом осуществиться переход общества от сети иерархий — к иерархии сетей, что будет предшествовать новому непредсказуемому пока общественному договору второй половины XXI века. При этом основная сценарная развилка будет проходить между ускоренной глобализацией с учетом гармоничных интересов обновлённых технократических элит самых богатых, развитых, вооруженных стран мира и возникновением нескольких политических региональных центров, что ведет к опасному росту вероятности глобального военного конфликта.
Для России с ее гипертрофированным государственным сектором и занятости в экономике эти проблемы могут казаться отложенными рисками из антиутопии. Тем не менее, уже сейчас стоит понять, какие НСП могут быть восприняты для реализации наших национальных интересов? Какие из них будут нести позитивный вклад в развитие человеческого капитала нации, а какие — увеличивать наши риски? Российское общество в последние годы демонстрирует с одной стороны рост консервативных настроений, во многом тормозящих внедрение продуктов новых технологий и, как следствие, возникновение новых НСП. Но с другой стороны мы наблюдаем истощение потенциала текущей экономической модели, ориентированной на экспорт сырья, человеческих ресурсов и импорт высокотехнологической продукции и сервисов. Именно это заставляет все большее число граждан, в том числе decision makers от государства и бизнеса задумываться о неизбежном повороте к развитию в тренде новой технологической волны. Вместе с развитием этих бизнесов неизбежно должно меняться нормативно-правовое поле, культурное и политические составляющие в жизни российского общества — и времени откладывать оценку этих изменений уже нет, надо действовать.