30 марта в Турции состоятся муниципальные выборы. На них бы не обратили особого внимания, если бы не крупный политический конфликт, который охватил страну
30 марта в Турции состоятся муниципальные выборы. На них бы не обратили особого внимания, если бы не крупный политический конфликт, который охватил страну. Известный проповедник Фетхулла Гюлен объявил открытую войну находящемуся двенадцать лет у власти Реджепу Эрдогану. В этой связи предстоящее голосование рассматривается многими как референдум о доверии политике премьера и ему лично. Исход противостояния сегодня не ясен никому. Но, скорее всего, как обычно бывает в таких ситуациях, в проигрыше окажутся все. Больше всех сам 73-летний религиозный деятель, который фактически противопоставил себя не столько правящей Партии справедливости и развития (ПСР), сколько самому турецкому государству.
Не просто критика
Последователи Гюлена, считающиеся самой массовой из всех мусульманских общин Турции, много лет блокировались с ПСР. Результатом этого стало множество успехов в турецкой политике последнего времени. Но нельзя сказать, что отношения Эрдогана и Гюлена всегда были идеальными. Скорее, их связывали общие интересы по реформированию и модернизации Турции с опорой на внутренние ресурсы и традиции.
Как выяснилось теперь, разница во взглядах и подходах к реализации одной цели оказалась роковой. Первые вопросы появились тогда, когда Гюлен открыто осудил принципиальную позицию Турции в отношении атаки израильтян на «Флотилию свободы», перевозившую гуманитарный груз в блокадную Газу при неофициальной поддержке Эрдогана. Чуть позже проповедник обрушился с критикой на премьера в дни массовых молодежных протестов под лозунгами радикального (если не сказать, анархистского) секуляризма. Поводом для этого стало решение властей ликвидировать стамбульский парк Гези.
Тогда стали вспоминать, что Гюлен уже много лет живет в США. Имеет там особый статус. И даже после того, как любая судебная угроза в отношении него была ликвидирована, он в Турцию так и не вернулся, хотя премьер его много раз звал обратно.
Сегодня со стороны структур, контролируемых 73-летним проповедником, на Эрдогана обрушился такой массив компромата, что можно сделать только один вывод: Гюлен все последние годы не просто время от времени критиковал премьера по резонансным решениям, но тщательно готовился к атаке. Главу государства прослушивали, собирался материал для дальнейшей передачи в суд, налаживались связи, мобилизовывались сторонники и сочувствующие, брались под контроль правоохранительные органы и СМИ.
Премьер к такому удару оказался явно не готов. То, что с его стороны сейчас вбрасывается в ответ на поток дискредитирующих сливов, не создает даже баланса, не говоря уже о том, чтобы перевесить и ликвидировать угрозу со стороны Гюлена. В отличие от находящегося в США проповедника, Эрдоган, несмотря на все разногласия, доверял своему партнеру и распоряжений о сборе соответствующего материала на него не отдавал.
Коррупционный скандал с далеко идущими последствиями
Эрдогана обвиняют в масштабной коррупции. В основном речь идет о различных серых и черных финансовых схемах, построенных совместно с «ближневосточными друзьями». Часто речь идет о подпитке в том или ином виде того, что называется Арабской весной. Из «сливов» прогюленовские комментаторы делают вывод и о личной нечистоплотности лидеров ПСР.
Некоторые крупные приближенные к премьеру фигуры уже задержаны. В конечном итоге, в соответствии с законом, должен быть начат процесс и в отношении самого Эрдогана. Как он будет выходить из сложившейся ситуации, пока не очень понятно. Возможно, пойдет в президенты — тогда Реджеп Тайип будет избавлен от судебного преследования.
В любом случае этот скандал сильно бьет по правящей партии, имиджу Эрдогана как чистого политика, обещавшего посадить за решетку даже своего отца, если тот будет уличен в коррупции. Но дело даже не в этом.
Те методы, которые использует Гюлен и его приближенные, характер их борьбы с конкурентами, фактически наносят ущерб всему турецкому государству. Разрушают политическую систему, подтачивают его основы.
Версии
С популярной версией о том, что нынешний сложнейший момент в истории современной Турции вызван не атакой Гюлена на режим Эрдогана, а неразрешимыми противоречиями внутри самой правящей партии и в близком окружении главы государства, вряд ли можно согласиться. Да, ПСР не монолитна, в ней несколько групп и идейных направлений. Ведется, что называется, внутрипартийная дискуссия. Но есть определенные рамки, есть негласный всеми принятый консенсус относительно правил игры.
Для всех очевидно, что разрушение политической системы — самоубийственно. Это удар уже не по противнику, а по самому государству. Раскол в ПСР никогда бы не привел к кризису такого масштаба, когда оказалась скомпрометирована политическая система и государство вообще.
В Турции все, даже исламисты в годы самого жесткого военного и кемалистского режима, никогда не шли против государства как такового. Патриарх происламской турецкой политики и учитель нынешнего премьера Неджметдин Эрбакан в свое время активно поддерживал своих заклятых оппонентов, которые периодически запрещали возглавляемые им партии и всячески преследовали его лично, в дни кипрского кризиса.
Исламисты могли жестко биться с военными и секуляристами. Но они всегда были и остаются патриотами и государственниками. Для них турецкое государство — в числе высших ценностей.
Та же ПСР — официально действующая партия. Она была создана и работает в соответствии с законом. Это не подпольная организация с непрозрачными связями и идеями.
Военные, надо сказать, отвечали исламистам определенной взаимностью. При всех вопросах они все-таки допустили их в политику и даже дали им прийти к власти и править многие годы. Нелюбовь к исламистам не затмила им разум (в отличие, например, от военных в Египте) — они понимали то, в чем нуждается общество и государство.
Даже сейчас военные и Эрдоган нашли общий язык. Это при том, что не так давно правящая партия инициировала судебные процессы, в результате которых отдельные одиозные армейские фигуры оказались за решеткой.
В конечном итоге у них у всех одна цель — сильная и процветающая Турция. Но разные точки зрения на то, как этого достичь.
Гюлен же нарушил консенсус. Он не создал второй консервативной, умеренно-исламистской партии, не работает внутри общей системы, не принял существующий для всех порядок. Его структуры пошли на прорыв к власти, вопреки всем правилам и процедурам. Фактически этот проповедник, ставший в ряд крупнейших деятелей Турции, противопоставил себя всему ее политическому классу.
Гюлен как турецкий Навальный
Много лет тайно его структуры готовили атаку на премьера. При этом непонятны их цели, нет никакой политической программы, кроме общелиберальных призывов. Гюленовцы не создают своей легальной открытой общественно-политической структуры, но при этом активно идут в политику.
На предстоящих муниципальных выборах они выбрали очень странную стратегию, которую можно свести к формуле «кто угодно, только не Эрдоган». Как правило, гюленовцы поддерживают наиболее сильного конкурента кандидата от правящей партии — будь он хоть кемалистом, хоть националистом, хоть либералом.
Это снова, как и антикоррупционные разоблачения, напоминает Алексея Навального. На российских думских выборах 2011 года тот также призывал отдавать голоса за любую партию, кроме «Единой России».
Проще говоря, то, что делает Гюлен, сегодня можно свести к очень простой формуле — нанести максимальный урон премьеру.
«Салам» из-за океана
Весьма интересным остается и вопрос о покровителях. Все-таки подобная антиэрдогановская кампания должна иметь очень серьезное прикрытие за пределами Турции. Обычно указывают на США.
Но это некоторое упрощение ситуации. Соединенные Штаты с самого начала поддерживали ПСР, понимая, что век военных в Турции близится к закату, и нужно выстраивать отношения с новыми силами. Но сегодня в Вашингтоне многие встревожены усилением Анкары, особенно в кругах близких к неоконам. Во влиятельных изданиях уже не раз публиковались призывы к Бараку Обаме «остановить Эрдогана», который стал себе слишком многое позволять.
В принципе, это та же стратегия, которая, в конце концов, привела к падению власти Мухаммеда Мурси в Египте, к смене прежнего катарского эмира, к ослаблению умеренных исламистов в Тунисе. В США и на Западе на определенном этапе Арабской весны вдруг испугались, что процессы начали принимать слишком серьезный оборот и идут в невыгодном для них ключе.
Протесты, вызванные решением ликвидировать парк Гези, не нанесли Эрдогану серьезного ущерба. Наоборот, как отмечали многие турецкие политологи, они мобилизовали его электорат, консолидировали вокруг него все здоровые силы, напуганные разгулом леваков, панков и других неформалов.
Через год началась антикоррупционная кампания Гюлена. Многие аналитики считают, что все происходящее не случайно.
Как закачалась лодка
За время правления Эрдогана Турция из страны третьего мира, вышла в региональные лидеры. Ее экономика сегодня в числе наиболее быстроразвивающихся. Специалисты заговорили о странах МИНТ (Мексика, Индонезия, Нигерия, Турция), которые идут на смену дряхлеющему БРИКС.
С другой стороны, работает фактор усталости. Популярность премьера падает. Люди привыкли к успехам и росту, принимают то, что недавно казалось невероятным, как должное. Эрдогана упрекают в авторитарных замашках и чуть ли не в культе личности. Понизили рейтинг премьера и неудачи Арабской весны, на которую он сделал большую ставку. Турция не смогла, по крайней мере пока, оседлать этот процесс.
Промахами воспользовались противники, собравшие против Эрдогана разношерстную коалицию. В итоге турецкая лодка закачалась и рискует налететь на крупный риф.
Перспективы
Предсказать результат мартовских выборов и перспективы самого Эрдогана сегодня не берется никто. Турецкое общество сильно уязвлено коррупционным скандалом. С другой стороны, всем очевидно, как страна должна дальше развиваться, чтобы ни случилось.
Серьезные политологи отмечают, что в результате правления Эрдогана Турция смогла, наконец-то, начать столь необходимые ей реформы. Их суть давно была понятна, но не было соответствующего лидера, который мог бы взять ответственность на себя. Реджеп Тайип стал таковым. И не потому что он исламист, а потому что сильный политик.
Чтобы продолжать модернизацию, нужен такой же сильный лидер. Иначе процессы застопорятся, и страна рискует вернуться к правительственной чехарде 90-х, перманентному экономическому кризису и общей нестабильности.
У всей турецкой элиты — от правящей до оппозиционных партий — в целом есть общее понимание таких «проклятых», накипавших и не решавшихся десятилетиями, проблем, как роль религии в обществе и политике, курдский вопрос, необходимость экономической и политической либерализации, отношения с Западом и др. Даже те, кто сегодня критикует Эрдогана за излишние уступки, например, курдам, придя завтра к власти, начнут делать то же самое, а, скажем ПСР (или ее преемница), уйдя в оппозицию, станет их критиковать за то, что недавно делала сама.
Это политическая система, призванная поддерживать баланс и решать общегосударственные задачи. Разрушать ее не позволено никому, даже уважаемому и влиятельному в мире духовному лидеру. Нельзя иезуитски-масонскими методами подтачивать политическую систему, опираясь причем на иностранную поддержку. Турецкое государство жесткое, если не сказать жестокое, по отношению к тем, кто идет против него. Их не прощают, кто бы ни был у власти. В свое время султан казнил своих детей во имя общегосударственной стабильности. Кстати, такого не знали больше нигде в мире. И забывать этого не стоит.