День Победы не помешал Европе поддерживать украинских национал-радикалов
Сегодня в Европе отмечают праздник победы над германским фашизмом. Отмечает в том числе и сама Германия. Называют праздник по-разному. Где-то — как в Чехии, Польше и Англии — Днём победы. Где-то — как во Франции, Голландии или Дании — Днём освобождения. В Германии, конечно, не празднуют. Но отмечают — как годовщину освобождения от нацизма. И практически везде 8-го и 9-го мая отмечаются как дни памяти и примирения.
И лишь в одной европейской стране вместо примирения происходит прямо противоположное.
Нет, речь не о противостоянии между нацистами, присвоившими себе звание патриотов и патриотами, восставшими против торжествующего не Украине нацизма. И даже не о том, что в некоторых регионах — например, во Львове — День Победы объявлен траурным днём, а где-то — как в Тернополе — запретили советскую символику.
Это, конечно, тоже по-своему примечательная вещь — если где запрещают советскую символику, то там у власти непременно наследники тех, кто в той войне стоял на стороне гитлеровцев, — но речь, повторюсь, не о том.
Речь о том, что впервые за всю послевоенную историю официальное руководство европейского государства пытается ревизовать итоги Второй мировой войны. И делается это на глазах у всех и при полном попустительстве и поддержке тех, кто эту власть поддерживает. В том числе и на глазах отмечающей Победу и Освобождение Европы.
То, что на Украине власть насильственно захватили даже не националисты, а прямые нацисты, — уже воспринимается без удивления.
Это воспринимается как тривиальность, как очевидная истина. Сразу, с налёта эти силы День Победы отменить не осмеливаются. Но в большинстве областей все праздничные мероприятия либо вовсе отменены, либо ограничены символическими акциями вроде возложения цветов или кормления ветеранов солдатскою кашей.
С видимым удовольствием и широковещательно объявляется об отмене парадов, о запрете георгиевских ленточек, красных флагов Победы, шествий военно-исторических клубов. И при этом власти — многозначительно так — обещают: «В случае возникновения провокаций или беспорядков к восстановлению правопорядка подключат национальную гвардию». Ту самую, что уже успела жутковато прославиться расстрелами собственных сограждан и «политическим воспитанием» своих бойцов в стилистике «москалив на ножи».
И в этих условиях раскол Украины проявляет себя ещё одним измерением. Измерением исторической самоидентификации.
Да, конечно, и ранее «национально» настроенные украинские историки судорожно искали историческую самоидентификацию «украинской нации». Правда, находили всё больше либо в полном извращении фактов, либо в каких-то совсем унылых вещах — постоянных поражениях, предательствах, голодоморах. Но это и понятно: нация есть народ государства, а государство Украина возникло лишь в 1991 году. Вот и вся национальная история — до обидного короткая! Выход был найден простой — присоединить к ней историю территории, ныне занимаемой Украиной и таким образом удревнить историю нации. Но и тут беда! Украинский народ тоже оказался объявленным на бумаге и только в конце XIX века! А до того его история была неразрывно вплетена в историю Руси и России. Можно поместить князей Владимира или Ярослава даже на денежные купюры, но невозможно стереть из истории, что были они главами русского государства… И сами себя даже запорожские казаки называли «людьми русскими», «русскими казаками».
И получается, что для создания национально-ориентированной истории Украины и национально-ориентированного украинца надо вырвать оную историю из истории русской. А как это сделать, если украинцы эту историю и создавали, будучи частью государствообразующего народа Руси, России и Российской империи?
Остаётся только одно: искать, когда какая-то часть украинцев была вырвана из общероссийского контекста и вела антироссийскую деятельность.
Вот так и возникли в качестве стержня псевдонациональной истории Украины эпизоды войн против России в составе чужих армий — польской, шведской, германской. Эпизоды проигрышные, как проигранными оказались те войны. А на основе ложной национальной идеи возник и набор предателей и отщепенцев, выдвигаемых в качестве национальных героев.
Так и борются на Украине две истории одного и того же народа — подлинная, с военными победами и государственной мощью, с освоением гигантских пространств и выходом в космос, — и поддельная, с высосанным из пальца постоянным угнетением украинцев Россией и предателями собственного народа в ранге национальных героев.
В эти дни особенно отчетливо видно, как на Украине сталкиваются две истории Великой Отечественной войны.
Одна — где красный флаг своего Отечества над поверженным Берлином, то есть над трупом нацизма. И вторая — с сожжённой руками украинских нацистов под
И какой же День Победы могут праздновать активные наследники второй истории? Как же им — и не запретить советской символики? Не запретить того красного флага, который развевался над побеждённым Рейхстагом? И как им не сжигать заживо тех, кто носит георгиевскую ленточку как символ первой, настоящей национальной истории?
Вопросы, понятно, риторические. Одно лишь неприятно поражает: что заставляет поддерживать этот обыкновенный нацизм называющую себя цивилизованной Европу? Неужто ее обыкновенный цинизм?