Некоторое время назад я имел возможность наблюдать за своеобразной «вавилонской башней». Немецкую многоэтажку облепили лесами, на которых люди со всего света чистили её, белили и красили
Согласно легенде, в древнем Вавилоне все люди и языки были перемешаны, и башня развалилась. С «германской башней» всё было наоборот — Ordnung muss sein! — народы, расы, страны и континенты были строгим образом структурированы по лесам и составляли заметную невооружённым глазом систему: чем темнее была кожа работника, чем меньше он походил на «классического» немца, чем дальше его страна отдалена от Германии, чем меньше он знал немецкий язык, тем выше находилось его рабочее место и тем тяжелее был его труд. В основании этой пирамиды на земле находился довольно лихо хоть и с диким акцентом шпарящий на языке титульный нации мигрант, которого уместно было бы назвать «прорабом». Прораб «гавкал» на нижних работников, те «гавкали» на верхних. К прорабу на джипе время от времени подъезжал явно немец, который и решал с ним все насущные вопросы, а также давал задания и ценные указания. Работал весь этот новый интернационал долго, но многоэтажка в итоге не только не развалилась, но и обрела свежий лоск.
За последние двадцать лет немецкая экономика превратилась в поезд с двумя классами. В первом классе едут те, кто купил билет на поезд давно, либо те, кто и сейчас представляют на рынке труда значительную ценность. У них и для них всё ещё как когда-то: хорошая зарплата, льготы и уверенность в завтрашнем дне. Социальная система, правда, уже не та. Но в общем и целом жить можно и можно жить довольно неплохо.
Описанная мною артель — пример пассажиров второго класса. Живут они в мире временных контрактов с фирмами-посредниками, продающими их рабочую силу и забирающими львиную долю заработка. Нет у них ни льгот, ни гарантий. Они исполняют грязную работу, зарплата их примерно равна пособию, но они убраны с улиц и дворов и заняты делом.
Государство не вкладывает средства в их развитие и образование. Пусть рожают детей, диплом для этого не нужен. А дети уже станут «немцами»: их социализацией займутся с самого начала. Заодно и демографическая проблема решится.
Из недавних проблем коренного населения с мигрантами легко сделать новости. Но элита Германии с этими проблемами не сталикивается (в Кёльне с ними практически впервые остро столкнулся средний класс) и смотрит на мигрантов иными глазами. Первые два года, говорят элитам их экономические советники, 90% беженцев останутся без работы, спустя пять лет таковых будет 50%. К тому же производительность беженцев составит от силы две трети от производительности немецкого работика. И тем не менее беженцы приносят выручку, увеличивают прибыль предприятий и продуктивность фирм. Создают предложение на рынке труда. Спустя пять — семь лет, беженец принесёт немецкой экономике (разумеется, в лице её хозяев) больше, чем Германия (в данном случае — государство и его налогоплательщики) на него потратит.
Вопроса, нужны ли мигранты, нет. Есть вопрос: как разрулить узкие места, связанные с их количеством и скоростью их прибытия. Опыт обуздания волны миграции ещё более высокой плотности у Германии имеется: в 1991-м году люди из ГДР хлынули в ФРГ, и даже заголовки немецких газет того времени и сейчас очень похожи. Тогда ФРГ справилась. Правда, тогда и беженцы отличались от нынешних.
Сегодня время иное, в чём-то более радикальное. Ответ на вопрос, почему немецкая власть замалчивает эксцессы, очевиден: приходится закрывать глаза на менее значительную проблему, чтобы не создавать проблему более значительную.
Мигрантов в Германии много, но все они лояльны государству. Люди, как мы сейчас видим, ради попадания в, как они считают, рай, готовы на массовые убийства не только своих сородичей, но даже соседей и родственников. Но более того: чтобы остаться в раю, люди готовы жить в аду. Мне знакомы слишком многие истории иммигрантов, и никогда на своей старой родине они не стали бы терпеть и десятой доли тех издевательств и лишений, которые им пришлось взвалить на себя на родине новой.
Экономическая система, основанная на труде мигрантов, работает. Как хозяйствовать без мигрантов, уже никто не знает и представить себе не может. Аппарат социализации тоже худо-бедно делает своё дело. Главная позитивная черта жизни в Германии — чувство безопасности, практически полное отсутствие агрессии в обществе. Последнее, чего желает немецкое государство — повысить уровень агрессии совершенно «тихого» до сих пор меньшинства. Кто сможет с ним справиться?.. Как справляется полиция, показала новогодняя ночь в Кёльне.
У Германии существует множество рычагов влияния на Турцию и другие европейские страны с целью уменьшения для себя издержек от нового переселения народов. Собственное население с помощью СМИ находится под достаточно жёстким идеологическим контролем. Пока что я поставил бы скорее на то, что и беженцев, и с ними связанные проблемы Германиия «переварит». С другой стороны, никогда не знаешь, когда на спину верблюду упадёт та последняя соломинка, что переломит ему хребет.