Директор Центра политического анализа Павел Данилин рассуждает о том, чему учит история стран Северной Африки и Ближнего Востока, в своей колонке на noteru.com
Вопрос о том, как быть с Турцией, волнует сегодня многих. Горячие головы предлагают пройтись атомными бомбардировками по южным границам, и десантным сапогом — по северным. Призраки Святой Софии и русских проливов, вкупе со щитом Олега на вратах Царьграда, не дают спать тысячам диванных стратегов.
Стоит ли говорить, что чаще всего такие горе-аналитики ничего опаснее кухонного ножа в руках не держали? Стоит ли говорить, что подобные бредовые высказывания зачастую проходят на грани уголовного кодекса, где есть статья 354 «Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны» — до пяти лет лишения свободы, в зависимости от степени и тяжести вины? В общем, не будем уподобляться неадекватным представителям рода человеческого, которых вдосталь рассеяно по нашим просторам, а подумаем на тему того, что и как можно было бы сделать с Турцией?
Как вы уже догадались, фраза, вынесенная мной в заголовок, является, собственно, и ответом на этот сложный вопрос. Предвидя обвинения в слабости, глупости и недальновидности, я расскажу одну притчу, чтобы быть правильно понятым.
Есть такая страна — Египет. С 1922 года — полунезависимое королевство. С 1953 года — республика. Со следующего — 1954 года — суверенное государство. СССР внимательно наблюдал за ситуацией в этой стране, и когда к власти пришел Гамаль Абдель Насер, начал операцию по масштабной поддержке египетского режима. Что далеко ходить — Ассуанская плотина и создание египетской армии — вот два грандиозных достижения Советов. За это Насер дал право свободно заходить нашим кораблям и подлодкам в египетские порты. В общем, наши базы в Египте позволяли расширить театр действий в Средиземноморье. Но Насер внезапно умер, а на его место пришел Анвар ас-Садат, который отнюдь не горел любовью к СССР, а склонялся к союзу с США. Первое время он еще лавировал, как ветреная девица, и даже приехал в Москву к Брежневу. Но все больше и больше было понимания, что нас из Египта выдавливают. Что и завершилось нашей экстренной эвакуацией из арабской республики в 1976-ом году, когда Садат разорвал подписанный пятилеткой ранее договор о дружбе.
Садат сделал ставку на американцев, договорился с евреями и поссорился с арабами и русскими. После этого он правил Египтом еще пять лет. 6 октября 1981-ого года, в день, когда по какому-то недоразумению в Египте праздновали позорно проигранную Израилю войну 1973-го (война Судного дня), Садат сидел на трибуне в первом ряду по центру. Мимо проезжал артиллерийский грузовичок, из которого вдруг вылетела граната, а затем выскочили боевики и расстреляли египетского владыку. Удивительно, но часть из террористов даже успела скрыться. Не менее удивительно то, что охрана Садата куда-то «растворилась» за несколько минут до нападения. Впрочем, ничего удивительного — слишком уж у многих внутри страны его выходки вызывали зубную боль. В частности, у исламских радикалов, которые были в ярости от мира с Израилем. И у армейских чинов, которые, в свою очередь, были в бешенстве от разрыва с СССР (поставлявшего оружие и своевременно его ремонтировавшего). Так закончил жизнь всем мешающий политик, бывший номером один в Египте.
Что было потом? После гибели Садата президентом стал Хосни Мубарак, который 30 лет железной рукой вел Египет в светлое будущее. И не вина старенького Мубарака в том, что за время его правления население арабской республики почти что удвоилось (с 44 миллионов человек до 83 миллионов) и новое молодое поколение захотело перемен и высокооплачиваемой работы. В другой стране, глядишь, и удвоение населения за такой короткий срок поставили бы президенту в заслугу.
Как бы там ни было, давайте, ближе к российско-египетским отношениям, а не к вопросам фертильности египтянок. Итак, что получилось при Мубараке? СССР, а затем и Россия вернули свои позиции на местных рынках. Объем нашей торговли составлял за год до «арабской весны» 2,1 млрд долларов, из которых на отечественный экспорт приходилось 1,85 миллиарда, а на долю импорта — всего 247 миллионов. Что мы ввозили в Египет? Зерно на миллиард, пиломатериалы на 330 миллионов, станки, автомобили и оборудование на 200 миллионов долларов и черные металлы на 150 миллионов долларов. Кстати, именно благодаря Египту мы вошли в пятерку крупнейших экспортеров зерна. В Египте реализовывались энергетические проекты крупнейших наших корпораций — от Лукойла до Росатома. Притом — что интересно — до 90% совместного российско-египетского бизнеса составлял бизнес малый! Сказка практически…
Сейчас ситуация похуже. И «арабская весна» постаралась, и наступление международного терроризма. Но все же, согласитесь, стоило подождать 11 лет, пока Садат предстал перед Аллахом?