Финал 2014 года оказался чрезвычайно непростым. Падение рубля, паника в финансовом секторе и истерические настроения на потребительском рынке
Финал 2014 года оказался чрезвычайно непростым. Падение рубля, паника в финансовом секторе и истерические настроения на потребительском рынке. Кризисные ожидания в экономике происходят на фоне мощной информационной кампании, направленной на разжигание массового недовольства. Наивно думать, что паника в современном информационном обществе носит неуправляемый характер.
Следует констатировать, что общество после попытки «цветной» революции 2011−12 годов в Москве получило иммунитет к политическим провокациям в СМИ и интернете, став к ним невосприимчивым. Экономический кризис не прибавил практически никакой популярности оппозиционным политикам.
Но подобный иммунитет не был выработан против интегрированной информационной войны в сфере экономики.
Не смогли быстро перестроиться и плохо работают государственные коммуникации, вновь обнаружив свою инертность и идеологическую растерянность. Внятных и системных объяснений происходящего не последовало ни на уровне механики кризиса, ни на уровне его реальных причин и предпосылок.
Практически не говорится, в частности о том, что экономический кризис «неожиданно» возник и «совпал» с вступлением с 1 января 2015 года в силу договора о создании Евразийского экономического союза. Почему?
Напомним, что в 2012 году на тот момент госсекретарь США Хиллари Клинтон назвала евразийскую интеграцию возрождением СССР и заявила о том, что США не допустят объединения евразийского пространства, являющегося, между прочим, кредитором США. Уже через три года с момента этого заявления реальный удар был нанесен по центральному субъекту этого процесса в наиболее доступной для США форме: через полностью контролируемые глобальные финансовые институты, догматическая и идеологическая верность которым даже сегодня декларируется в России.
Таковы причины и историческая суть происходящего.
Политический класс избегает говорить об этом, что и привело сегодня к переходу информационной паники в реальную, чем, в свою очередь, воспользовался бизнес. Другое дело, что уровень доверия к финансовым институтам до сих пор крайне низок, сохранилась и живая память о предыдущих кризисах 1998 и 2008 годов.
Понять, что же на самом деле происходит, можно только на базе исторического реализма: возрождение исторической (экономической и политической) субъектности России, как единственной возможности ее сохранения, — процесс болезненный и мучительный. В него мы входим при самых неблагоприятных «стартовых» условиях. Будет трудно. Но ожидать и требовать идеальных условий было бы в лучшем случае наивным.
Поддаться в существующих условиях панике, выгодополучателями которой являются самые разные силы, действительно, было бы проще и легче всего. Собственно, переход экономического кризиса в политический — и является сценарным планом происходящего. Такова невыдуманная реальность, выбросить нас из которой желают очень многие политические и экономические субъекты. Hj