Политолог Алексей Чадаев — о том, почему отечественные политтехнологи должны стать архитекторами институтов демократии
Когда мне было восемнадцать, я много читал и говорил с друзьями о политконсультантах и политтехнологиях. У последних тогда, в конце 1990-х, был особый магический флёр. В народной мифологии это были такие волшебники, «тайная власть»: про них писал романы Пелевин, они «делали» президентов, губернаторов и депутатов, получали баснословные деньги, жили как боги и были заманчиво циничны и аморальны. Примерно как олигархи, только по-другому, в модели власти над умами, а не над вышками и трубами.
Мечтал ли я быть политтехнологом? Нет, я скорее хотел вызвать их на какую-нибудь битву и победить; оказаться умнее, круче, технологичнее; но в парадигме «владеть технологиями — не значит не иметь убеждений». Я искал способов осуществить вендетту, победу Политики над Политтехнологией.
Магия начала таять, когда, познакомившись с одним из тогдашних культовых политтехнологов, я спросил его: ну хорошо, выборы закончились, ваш кандидат победил, а дальше? И он ответил: а дальше я забираю гонорар и еду на острова пить, курить и трахать тёлок, а мой клиент остаётся править — это же он хотел во власть, не я. А я сказал: а что, править легче, чем выигрывать выборы? Он ответил: не знаю, я не пробовал и не хочу.
И тогда я подумал: да ну, весь этот их «цех» вовсе не тайная ложа, а явная лажа. Как можно тащить кого-то во власть, даже не представляя, что потом с этой властью предполагается делать?
Позже обнаружилось, что примерно то же самое и с пикаперами: они методично оттачивают многочисленные психотехники склеивания барышень от знакомства до постели, но вообще понятия не имеют, что с женщиной делать потом. Как себя вести, начиная с первой же секунды после того, как ты наконец-то извлёк свой половой орган из вожделенной щели. Даже не ставят так вопрос. Ну, про этих-то сразу было понятно, что они и есть дешёвые разводилы безо всякой там магии.
В нынешние времена политтехнологи вряд ли ценятся сильно больше пикаперов. Да, они институализировались, встроились в разные системы власти; одно время их чуть ли не оптом брали на работу в Кремль, потом, однако ж, перестали. На последних думских выборах шла серьёзная дискуссия о том, а нужны ли они вообще как класс.
Сейчас, когда большие парламентские выборы закончились, я повторяю свой давний вопрос. Есть ли для профессиональных политконсультантов применение по ту сторону выборов как таковых? Насколько они годятся на роль советников, помощников для своих вчерашних кандидатов — как выигравших, так и проигравших кампании? Могут ли политтехнологические компетенции быть востребованы после выборов? И если да, то как?
Частично, конечно, могут, и это давно и хорошо известно: они могут быть пиарщиками, советниками по имиджу, публичному позиционированию политика. Но это очень узкий, специфический сектор управления. А вот при выработке и принятии государственных решений, разработке стратегий, написании законов — есть ли место политконсультанту?
Вопрос не абстрактный. Государственная дума, например, в ходе прошедшей кампании обновилась процентов на 70. Да, партийные бренды те же, но люди в парламент пришли совсем новые, для них это первый депутатский опыт. Что должен знать и уметь действующий депутат и чему из этого его может научить профессиональный политконсультант?
Внутриполитический блок Кремля также сейчас обновляется — туда приходят люди из госкорпораций, профессиональные управленцы, но с совсем другой спецификой опыта — есть ли у «цеха» что им предложить? Вообще, имеет ли сообщество профессиональных политтехнологов собственные идеи по поводу необходимых изменений в политических институтах и развитию системы в целом, за рамками своих узко-корпоративных интересов («чтоб дали заработать и оставили в покое»)?
Возможно, я всё ещё нахожусь в плену своих старых подростковых иллюзий — что «правильный» политконсультант должен действительно понимать в том, как осуществлять власть, а не только в том, «как выигрывать выборы». То есть что он должен быть до некоторой степени специалистом в сфере госстроительства, фундаментальной политической науки и теории права, экспертом в области существующих в различных странах политических систем, сложившихся практик госуправления и правоприменения…
Не слишком ли многого я хочу от этих «ребят с выборов» с простыми лицами, в которых люди чаще всего видят лишь алчность и готовность делать грязную работу для кого угодно, лишь бы платили?
Вместе с тем, думаю я, ловкий базарный торгаш-манипулятор у нас называется «предприниматель», но ведь и Джобс с Маском и Брэнсоном тоже называются предпринимателями. Но одни сумели построить мировые компании, а другие так и продают за углом свинью за бобра, радуясь, что облапошили очередного лоха на три копейки.
То же и с политконсалтингом. Одно дело — понимать свою роль как «надуть людям в уши, сделать „клиенту“ мандат и свалить на острова». А другое — принять на себя миссию профессионального коммуникатора, организатора общественного диалога, даже до некоторой степени архитектора институтов демократии. Другая этика, другие амбиции и в конечном счёте другие деньги — как ни парадоксально, во втором случае их больше. Хотя, конечно, и работа в этом случае куда как сложнее.
Однако, полагаю, сейчас как раз такие и нужны.