Даже некруглые даты имеют своё очарование, когда за ними стоят события, изменившие историю. Такой датой является и 28 марта — день, когда на престол взошёл человек, создавший из Руси Россию
Даже не так. Было княжество, одно из нескольких равных. Глава его, великий князь, метался меж Литвой и Ордою, отбивался от них, платил дань, попадал в плен и выкупался из него неслыханными деньгами. Всю жизнь он воевал с дядей и племянниками, попадал в плен и к ним и был ими ослеплён. Был он неудачником, нелюбимым народом, умер, не дожив даже до 50 лет, потому что так лечил себя от туберкулёза, что кончил гангреной, — и завещание его составил дьяк по прозвищу Беда…
А сын несчастливого князя оставил после себя могучую, в разы территориально расширившуюся державу, имевшую самые разные отношения с половиной тогдашнего мира, сбросившую зависимость от Орды и, наоборот, поставившую её под свою волю. Эта держава в те же годы усмирила Литву и вернула себе утерянные при прадедах территории, сократив на треть площадь скандальной соседки. Эта держава, только что пережившая десятилетия гражданской войны, в которой сама столица не раз переходила из рук в руки, объединила раздёрганные феодальные вотчины в единое государство, которое вдруг и навсегда возникло рядом с поражённой Европою её вечной грозою.
А ещё — первый единый свод законов, стройная и эффективная для своего времени система землевладения, а ещё — расцвет искусств и культуры, прекрасные соборы и изумительный московский Кремль, модернизация армии и победоносные военные походы.
И — может быть, главное — принятие духовного факела православного наследия угасшей Византии, осознание себя Третьим Римом и одновременно — отдельной, самостоятельной христианской цивилизацией, имеющей собственную ценность для мира.
Что ещё можно после этого добавить к пониманию роли личности в истории?
Иван III Васильевич, при жизни названного Великим и Грозным, обладал, судя по всему, какими-то выдающимися интеллектуальными и лидерскими качествами. Во всяком случае, он сумел за одну свою жизнь преобразовать обгрызенное смутами княжество в империю, которая могла отступать, но всегда возвращала себя на подобающее ей в мире место.
Что за качества — сегодня, за недостатком и противоречивостью, об этом остаётся только спорить. Вот, скажем, геополитическая проблема номер один — зависимость Москвы от Орды. Не сказать, что и Орда очень уж сильна, или что дань так уж непереносима. Дело не в зависимости как таковой: она была не более чем вассальной, то есть — суверенно-договорной, когда обязательства сюзерена и вассала обязательны для обоих. Но когда сюзерен сам распадается на осколки, и остановить этот процесс хочет за счёт ограбления вассала, — тут уж обязательства кончаются. В 1472 году нападение хана Большой Орды Ахмата на Русь было отбито без особого напряжения и даже с изяществом. Тем не менее, измена со стороны сюзерена была наказана: Иван прекратил выплату дани. И… начал тур большой дипломатической игры.
Когда летом 1480 года хан Ахмат снова двинулся на Русь, он рассчитывал на помощь своего союзника — литовского великого князя Казимира. И ведь вот она была, Литва — в Вязьме, 200 км от Москвы! Но сильно занят оказался Казимир — отбивался он в самое это время от крымских татар! С которыми оказался в союзе московский князь!
Замечательно, что до наших дней сохранились древние источники, в которых Иван обвиняется в трусости потому, что не поехал на Угру, чтобы «стоять» там против Ахмата. А смысл? Тем более, когда собственные родные братья подняли мятеж и начали переговоры с Казимиром о поступлении к нему на службу и в подданство. Ахмат ведь всё равно побился о стену русских щитов, а потом бежал назад, «никем гонимый». А зло сорвал на литовском союзнике, направив свои войска жечь и разорять земли Казимира. А потом как-то скоропостижно скончался — говорят, был зарезан при дележе награбленного в Литве. Результат — в Орде междоусобица, в Литве — разорение, Москва же продолжает объединять вокруг себя русские княжества. А в скорой перспективе — и подчинила себе внешнюю политику Казанского ханства.
Похожим образом — искусным сочетанием политической хитрости, дипломатической гибкости и гибкой силы — решается внутриполитическая проблема номер один: попытка вассального Новгородского княжества оторваться окончательно и уйти под «зонтик» Великого княжества Литовского.
Москва опять ведёт себя внешне пассивно. Вот только её агенты тихо, но настойчиво ставят перед новгородцами вопрос: вы и мы — православные, литовский князь — католик, и с кем же вы? Результат — вече в расколе, а пролитовская партия вынуждена действовать грубо и поспешно. Отправка ею посольства к Казимиру для согласования договора дала Ивану повод послать армию для усмирения сепаратистского мятежа. Воевать против неё новгородцы фактически не захотели: в битве на Шелони москвичи одержали невероятную по лёгкости победу, при минимальных потерях разгромив сильно превосходящее их по численности новгородское войско. И вновь Иван не стал дожимать ситуацию до полной победы — просто с Новгородом были заключены договоры, которые неизбежно должны были закончиться через несколько лет формальной и полной капитуляцией, причём почти добровольной. Каковая и случилась в 1478 году, поскольку сторонники ухода под Москву-Русь постоянно укрепляли свои политические позиции.
Без особого пыла решается и внешнеполитическая проблема номер один — Литва. Вечно неспокойный, вечно недовольный сосед. Причём недовольство легко понимаемо: прежде у ослабленных монгольским вторжением русских княжеств изымались земли за землями, так что иных и княжеств не осталось, — а теперь, откуда ни возьмись, появилась Русь-Москва и потихоньку начинает отжимать русские земли обратно. В Москву потянулись князья — со своими уделами в качестве приданого. На великого князя промосковские православные в буквальном смысле точат ножи. Крымский хан уже не просто озорует с ежегодными набегами, но просто-таки разоряет окраины литовские! И великий князь московский явно с этого прибыток имеет, хотя бы военно-политический — разоряемые-то в его сторону смотрят, где тоже не садик с лебедями, но всё же несравнимо тише и мирнее. Даже казанские татары от набегов воздерживаются — в Казани ведь ставленник московский сидит! Так вот в декабре 1489 года на сторону Ивана перешли сразу несколько пограничных князей…
А потом Казимир умирает, и в условиях наступившей замятни между его сыновьями Иван посылает против Литвы войска. Несправедливо с точки зрения мирового права? Смотря какой период истории рассматривать. Ведь когда на брянских или смоленских землях уже Русь была, Литва, как говорилось в одном русском литературном произведении, «из болота на светъ не выникываху»…
Результат представляется уже закономерным: освобождены Вязьма, Мосальск, Серпейск, Рогачёв, Одоев, Козельск, Перемышль. И новый великий князь литовский Александр просит отдать ему замуж дочь русского — ещё не царя, но им Иван тоже при жизни ещё станет. А московский великий князь вроде бы соглашается, но — только после разрешения спорных вопросов.
И с Казанью было похоже. Длительные тонкие и точные манёвры в политическом пред- и подполье. Затем формирование местной прорусской партии. Деньги, интриги, информационные атаки — обычный политический инструментарий. Выдвижение своего кандидата в цари. И лишь в конце, если взаимопонимания достичь не удалось, — подход армии. Но в этом случае уступки принимаются уже головами…
В общем, секрет первого Ивана Грозного, кажется, понятен: в международных делах решает всё, конечно, сила. Но! — лишь после того как она введена во внешнеполитическое уравнение в качестве лишь одного из членов. Важного, но не главного. Где-то значительно дальше ума.
Отсюда ещё один любопытный вывод: империя империи — рознь. Разумеется, каждая из них втягивает в свои пределы окрестные территории, страны и народы. Вопрос, как втягивает.
Есть метод грубой силы: завоевал, покорил, освоил. Даже вопреки мнению местного населения. Такие империи подчас действительно достигали успеха. Вот только все они довольно быстро рушились; 300 — 400 лет существования, не больше. То есть завоевание — всегда непрочно. И даже четыре века, смена восьми поколений не отнимают у завоёванного народа памяти о праве на свободу. И рано или поздно народ это право реализует.
А есть другие империи, которые могут существовать тысячелетиями, потому что создавались в конечном итоге согласием элит. Насилие играло свою роль — как всегда будет играть в политике и вообще в делах человеческих, — но только в тех рамках, где обеспечивало согласие. То есть — сотрудничество. То есть — равенство. Равенство всех перед одним. Перед империей.
Таких империй — не завоевательных, а объединительных — гораздо меньше, чем первых.
Это — империя Восточная Римская, названная историками Византийской. Разрушенная только внешней силою — османским завоеванием после удара в спину, оккупации и разграбления крестоносцами, но успевшая передать свой цивилизационный код в том числе России.
Это — империя Российская. Разрушенная бессмысленным и беспощадным классовым бунтом, переменившая облик, но восстановившаяся в тех же самых основах, на которых создавалась.
А четвёртому Риму, как известно, — не бывать.