Над коммерческим сектором вузовского образования в России навис призрак повышения цен
Над коммерческим сектором вузовского образования в России навис призрак повышения цен. Вот уже и заместитель председателя комитета Госдумы по образованию Владимир Бурматов заявил, что российские вузы начали поднимать цены на обучение для студентов на 30−35%.
Заранее признав неизбежность этого роста цен (который, кстати, и до Крыма с «холодной войной 2.0» происходил практически ежегодно), позволю себе высказаться о нем в этакой двойной перспективе. В перспективе стоически-конформистской — раз чего-то нельзя избежать, значит надо попытаться обнаружить в неизбежном что-то хорошее. И в перспективе реалистической — указать на ряд действительно положительных сторон повышения цен на образование.
Сам я принадлежу к распространенной категории (особенно среди гуманитариев) вузовских преподавателей-многостаночников.
То есть, во-первых, занимаюсь преподаванием в большей степени, чем научными исследованиями. И, во-вторых, преподаю на разных факультетах. В том числе я преподаю на факультете, на котором установлена самая высокая в моем городе (Иркутске) оплата за обучение.
Как-то совершенно искренне и от души я похвалил студентов этого факультета: «Ни на одном факультете нашего университета я не видел такой исправной посещаемости занятий, как у вас. У вас на курсе из сорока-пятидесяти человек отсутствовать может один, в крайнем случае, два студента. Да еще и на дисциплине, которая не является для вас профильной. Нигде такого нет. Молодцы!»
В ответ я услышал не «спасибо за добрые слова», а вполне прагматичное разъяснение. «Видите ли, — сказали мне студенты, — мы платим за обучение такие деньги, что как-то психологически непросто пропускать занятия».
Удивительное дело, но до какого-то «порога оплаты» ничего особого в вопросах рвения к учебе сам факт оплаты не создает.
Так называемые «коммерческие студенты» практически ничем не отличаются от студентов, обучающихся на бюджете. А вот где-то начиная с психологически важной отметки в сто тысяч рублей (подчеркну, что я говорю только о ситуации в конкретном Иркутске) мотивация к обучению резко повышается.
Атеисты могут предъявить претензии к природе, а верующие к создателю, но, увы, человеческая природа такова, что значительное количество людей (если не большинство) всерьез относятся только к тому, за что заплатили собственные деньги. Только немой не высказывался, например, на тему того, что если бы наши граждане своими собственными руками относили тринадцать процентов походного налога в местные бюджеты, то отношение граждан как к действиям властей, так и к выборам в органы власти резко переменилось бы.
Интересные сюжеты на схожую тему может наблюдать любой родитель школьника. Среднее образование у нас воспринимается, как элемент социальной политики — то есть, как социальная услуга, которую государство обязано бесплатно предоставить каждой семье. От того большинство родителей не склонны проявлять большого интереса ни к содержательной стороне учебного процесса, ни к стилям преподавания учителей, ни ко всему остальному. Однако жизнь заставляет родителей участвовать в тех или иных аспектах школьной жизни материально, например, сдавать деньги на охрану школы. И тогда не только у отдельных энтузиастов, но и у совершенно не склонных к гражданской активности родителей возникает неподдельный интерес, например, к тому, может ли пройти мимо охраны в школу посторонний? Если старшеклассники-хулиганы отберут у младшего и беззащитного карманные деньги и охрана не поможет, можно уверенно предсказать, что родители, которые вносят деньги «на охрану», устроят настоящий скандал. Если же родители не платят ничего, то они предпочтут успокоить ребенка примиряющим с жестокой реальностью рассуждением: «Ну, отобрали — что поделаешь? Дело житейское. У нас тоже отбирали. Подрастешь — сам отбирать будешь».
Совершенно не разделяя большинство тезисов «либерального политического вероисповедания» (про бесплатный сыр и мышеловку), просто опираясь на двадцатилетний преподавательский опыт, сформулирую одно суждение, которое, я уверен, ничего кроме возмущения не вызовет у большинства тех, кто с ним познакомится.
Суждение такое: если повышение оплаты за обучение как-то сказывается на качестве образования, то сказывается оно только положительно. Во-первых, дополнительные средства, при всей хронической неспособности наших управленческих кадров эффективно их расходовать, хоть ненамного, но поднимают планку качества сами по себе. Во-вторых, студенты, помня о серьезных затратах на образование — собственных или родительских — начинают не просто относиться к учебе более серьезно, но и начинают относиться более требовательно к преподавателям, к руководству факультетов и вузов. Преподаватель, пересказывающий учебники или витающий в эмпиреях, скорее всего, не будет устраивать таких студентов. Требовательность студентов по поводу «практической целесообразности» получаемых знаний сформируется довольно быстро — а «практическая польза» это чуть ли не главный запрос, по крайней мере, наиболее мотивированных студентов к современному вузу. Ибо мы живем во времена, когда ни один университет не обладает и не может обладать исключительной монополией на «теоретические знания» — знакомство с теоретическими текстами теперь не требует даже хождения в библиотеку, достаточно нажатия кнопки на смартфоне.
Ну, и вопросы вроде: «Почему мы платим такие деньги, а у нас штор в аудитории нет и техника для показа презентаций на семинарах устаревшая?» — тоже возникнут сами собой. А после таких вопросов, можно быть уверенным, и мотивация у вузовского менеджмента к эффективному расходованию средств укрепится.
Тут можно было бы поставить точку. Но я не буду делать вид, что не представляю себе, какого рода возмущение возникнет у читателей этого текста. А как же способные дети из бедных семей? Вы что хотите их лишить возможностей получения качественного образования?
Что тут сказать? На давно предсказуемые вопросы существуют давно предсказуемые ответы. Мировой опыт конкурсных стипендий, благотворительных грантов на получение образования талантливой молодежью, льготных кредитов на получение образования