В этой истории с беженцами в Европе весьма занимателен один аспект: а отчего они все так рвутся именно в Германию? Словно проинструктированные
В принципе, уровень жизни в Германии сравним с оным по всей Европе севернее Альп. В Люксембурге даже и повыше.
Масштаб социальной помощи мигрантам? В общем, тоже сравним. В Скандинавии и Финляндии даже и повыше.
Отношение к нежданным пришельцам? Да тоже по всей Европе примерно на одном уровне. Во Франции даже и получше.
Ну, во всяком случае, различия не столь критичны, чтобы человек, бегущий от войны, бежал непременно в Мюнхен, пренебрегая Веной, или в Дрезден, пренебрегая Прагою. Вообще говоря, если ты вырываешься из-под пуль и взрывов, то рад будешь и Болгарии. Тем более что бывшие наши «братушки» с ориентацией вполне определились, освобождение из-под исламского владычества назвали российской оккупацией — так что, по логике, только рады будут притоку мусульман в свою страну…
Нет, эти странные беженцы рвутся в Германию так, что сносят полицейские кордоны и рвут колючую проволоку на границе между Сербией и Венгрией. Но из Венгрии дальше ломятся не в Чехию, а в Австрию. Чтобы оттуда перебраться в Германию.
Это непонятно. И это очередное «непонятно» в уже накопившейся череде других «непоняток». Их в нашей прессе не назвал ещё только ленивый: и странный беженский контингент, в котором слишком велик удельный вес молодых здоровых мужчин, и явно высокий по меркам Ближнего Востока материальный достаток, и впечатляющая организованность. И вот эта странная целенаправленность.
Словно завербованные.
А может быть, действительно завербованные? С технической точки зрения поднять сотни тысяч верующих на то или иное дело — это в мусульманском мире вопрос всего лишь соответствующего инструктирования тех, кто будет проповедовать на пятничной молитве в мечети. Конечно, в исламе нет какого-то единого управляющего центра, наподобие Ватикана. Но мы уже не раз были свидетелями того, как вдруг начинались массовые выступления верующих. Беспорядки, подчас даже со стрельбою происходили из-за действительно оскорбительных для мусульман карикатур или высказываний — но кто бы пояснил, каким образом где-то в Египте, Пакистане или вовсе в Индонезии сразу десятки тысяч людей получили доступ к датской газетке или парижскому журнальчику с корявыми рисунками?
Ислам вообще учение дисциплинирующее. И инструктирующее в том числе. И в бытовых вопросах — тоже. Поэтому в том, что нынешнее «переселение народов» не обошлось без участия духовных лидеров мусульман, сомневаться не приходится.
Таким образом, мы являемся свидетелями массового если не джихада, то чего-то, весьма близкому к «пути за веру». И разрешается сразу целый ряд «непоняток». Ибо бегство, тем более от войны — это одно. А путь джихада — совсем другое. На нём действительно место и молодым мужчинам, и обеспеченным главам семейств, и образованным интеллигентам, и матерям с детьми. На него действительно отправляются не в домашних тапках и одном бурнусе, в котором успел выскочить из разрушенного бомбой дома, а собравши всё нужное и полезное для джихада — от денежных карточек до диплома врача или инженера. Наконец, джихад — это именно то, на что можно враз поднять прихожан в каждой умме, исчерпывающим образом проинструктировав их, какое воплощение их джихад должен получить в этот раз.
В Европу пошли сотни тысяч моджахедов. И это снимает все вопросы.
Кроме одного. Отчего Германия-то?
Целью джихада является утверждение истины и устранение всякой несправедливости. Германия живёт сытно, мирно и богато. Что, очевидно, является несправедливым по отношению к сильно обедневшему из-за войн и революций мусульманскому Востоку.
Дело даже не в войне в Сирии. Она — одна из. Да и мы уже точно знаем из многочисленных свидетельств, что под видом сирийцев в Европу двинулись и иракцы, и афганцы, и пакистанцы. И даже — вот сюрприз! — косовские албанцы. Их-то что бросило на штурм европейских границ, когда их именно Европа выпестовала и взлелеяла? Слово «джихад» объясняет и это: косовары — мусульмане…
Примечательно и то, чего они требуют. Они ещё не дошли, они ещё не осели, но требуют начать строить для них сотни мечетей. Исключительная в своей уверенности предусмотрительность!
Так что дело не в войне вообще. Для вставших на данный путь джихада дело в справедливом перераспределении богатств и спокойствия, накопленных Европою. Они сегодня — моджахеды социальные. И в этом их — или их организаторов и вдохновителей — идейные устремления счастливо сочетаются с искомыми личными благами. Они пришли в Европу за своим. Поэтому они и не просят — требуют. Поэтому они и не стремятся осесть в первой же мирной европейской стране — с богатыми делиться лучше, от них тебе больше благ перепадёт. Не с обнищавшим же за годы истового служения Западу болгарином на эти темы разговаривать!
Это снимает предпоследний вопрос. Остался только тот, главный — отчего Германия?
А Германия сегодня — сердце, лёгкие, мышцы Европы. И даже мозг — ибо назвать таковым то, что заседает в Брюсселе, не получается даже при самом попустительском отношении к истине. Германия — это сила Европы. Это деньги Европы. Это, а не потешный Брюссель, — реальный центр управления Европой.
Нагрузить его перевариванием джихада — чем не интересная цель? Загрузить его сотней тысяч моджахедов — чем не полезная задача? Заместить не остановленную даже конфликтом на Украине тягу Германии к России гирею на ногах в образе инокультурных и иноменталитетных выходцев из только что вбомблённых в средневековье обществ — чем не прекрасное средство?
Разрушение или нейтрализация такого европейского центра как Германия означает возвращение начинающей приобретать позвоночник Европы к прежнему состоянию разноразмерных клякс на географической карте, помышляющих только о собственном благе и не смеющих вести себя.
Любопытно, что вопрос, кому это нужно, даже не возникает, правда?