Фонд «Петербургская политика» Михаила Виноградова опубликовал в среду, 10 августа, свой очередной, июльский рейтинг. Главным событием рейтинга стали кадровые губернаторские и полпредские перестановки.
Предпринятые 28 июля масштабные перестановки в корпусе губернаторов и полпредов стали главным событием региональной политики в июле, на некоторое время оттеснив избирательную кампанию. Решение свести кадровые изменения (как громкие, так и вполне рутинные) в один пакет было воспринято как мощный сигнал из федерального Центра, создавший целое пространство для интерпретаций.
Первая интрига касается политического статуса губернатора и полпреда. Несмотря на то, что лоббистский потенциал новых губернаторов и уровень связей на федеральном уровне может оказаться выше, чем у предшественников, тенденция общего снижения статуса глав регионов, обозначившаяся после серии арестов и отставок глав субъектов Федерации (в том числе только недавно прошедших прямые выборы), сохраняет актуальность. Поэтому после того, как региональные элиты начнут адаптироваться к новым назначенцам, им предстоит доказать, что приход на работу в регион стал для них карьерным ростом, а не понижением. В сходной ситуации оказываются и президентские полпреды в федеральных округах.
Вторая интрига касается готовности федеральной власти реально снизить в кадровом резерве долю гражданских чиновников в пользу выходцев из спецслужб, правоохранительных органов и военного ведомства. Уместно напомнить, что подобные прогнозы уже имели место в мае 2014 года в контексте назначения С.Меликова и Н.Рогожкина полпредами в Северо-Кавказском и Сибирском федеральных округах. Однако тогда разговоры о «милитаризации» корпуса полпредов в целом не получили развития, а сами Меликов и Рогожкин спустя два года покинули посты, не продемонстрировав за этот период особой склонности к использованию силовых рычагов.
Третья интрига касается тактики новоназначенных губернаторов. Многим из них предстоит пройти тест на менеджерский потенциал — с учетом того, что и региональные элиты, и федеральные ведомства будут склонны ожидать от них управленческих неудач на старте губернаторства. В этой ситуации главы регионов оказываются перед выбором между активной политической и кадровой экспансией и желанием более тщательно освоиться на местности, воздерживаясь от резких телодвижений. Пока опыт новых губернаторов показывает, что «гражданские» чиновники более склонны проявлять активность, нежели бывшие офицеры.
Четвертая интрига будет связана с механизмом управления в территориях, куда пришли выходцы из спецслужб. Интересно, что губернаторам Калининградской и Ярославской областей (а до этого — главе Тульской области) досталась схема с разделением постов губернатора и председателя областного правительства. Несколько лет назад федеральный Центр подталкивал регионы к упразднению этих схем и взятию губернаторами на себя полноценной менеджерской ответственности за происходящее на территории. Эта практика была распространена на большинство субъектов Федерации (за исключением национальных республик). Однако теперь появляются новые шансы на реанимирование региональных правительств.
Как показал проведенный анализ, в настоящее время в 26 регионах, включая 16 республик, правительства возглавляет не глава субъекта, а отдельный премьер-министр (см. в Приложении более подробную Таблицу). При этом в Калининградской области назначение премьера с приходом в 2015 году внешнего чиновника Антона Алиханова выглядело как элемент подготовки передачи власти, а в Северной Осетии премьер-министр Вячеслав Битаров занял в 2016 году пост главы республики.
В 18 из 26 регионов высокой автономией обладают действуют также администрации или аппараты глав регионов (Красноярский и Пермский края, Астраханская и Свердловская области, Адыгея, Башкортостан, Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Калмыкия, Карачаево-Черкесия, Карелия, Мордовия, Саха, Северная Осетия, Татарстан, Удмуртия, Чечня) — чаще всего они руководят внутриполитическими блоками, а нередко служат своеобразным аппаратным противовесом региональному правительству. Еще в 7 субъектах (Ленинградская, Московская, Ульяновская области, Бурятия, Республика Алтай, Марий Эл, Хакасия) глава региона возглавляет правительство, однако администрация (или аппарат) фактически имеет обособленный статус, а из ведения региональных правительств выведен значительный блок вопросов. Возможное возвращение к практике региональных правительств (особенно логичное в случаях, когда на пост губернатора приходит внешний назначенец) может создать дополнительную напряженность во взаимоотношениях этих органов с администрациями (аппаратами) глав субъектов, как это сегодня происходит, например, в Астраханской и Свердловской областях. Эта тема получает дополнительную актуальность в преддверии выборов: в случае неудовлетворительных для власти результатов в отдельных регионах возможно обострение борьбы за интерпретацию причин этого, в рамках которого «политические» и «хозяйственные» чиновники будут активно перекладывать ответственность друг на друга.
Топ-30 событий месяца в региональной политике
Подробнее с рейтингом можно ознакомиться на сайте Фонда.