Церемония закрытия Олимпиады в Сочи пусть и уступила в размахе церемонии ее открытия, но вместе с тем продемонстрировала способность России предъявить миру понятные образы и осознать свое истинное место в культурном контексте. Эксперты, опрошенные Центром политического анализа, полагают, что коллектив под художественным руководством гендиректора Первого канала Константина Эрнста использовал именно те стандарты, которые и составляют славу отечественного искусства.
Главный редактор журнала «Искусство кино» Даниил Дондурей отмечает, что церемония закрытия Сочинской Олимпиады полностью отвечала ряду критериев, которые выдвигаются по отношению к такого рода шоу.
«Церемония должна была быть шикарной и соединять в себе технические, эстетические, экономические и психологические усилия. Все это было продемонстрировано. Получилось представить системную мощь государства и его благополучие»
Дондурей считает позитивным тот факт, что в церемонии удалось обойтись «без провинциальных квазипатриотических стереотипов – балалайки, казаки, девушки в кокошниках…».
«Когда шоу начинается с Шагала, летающих героев из еврейских местечек и Малевича, то становится ясно, что государство понимает свое место в мировом культурном контексте и не стыдится него. Знает Россия и культурные «фишки», которые обеспечивают ей преимущество – Второй концерт Рахманинова, русские писатели от Ахматовой до Булгакова и Солженицына. Это, конечно, стереотипы, но понятные миру», - указывает он.
По мнению искусствоведа, выпячивание культуры на первый план, может быть, и выглядело несколько слащаво, но это в состоянии принять и простой фермер из Небраски, и простой учитель из Бухареста. «Искусствоведы из Лондона могли, конечно, потребовать еще дополнений, но ориентироваться только на них было бы неправильным. Олимпийские игры обращены к миллиардам людей и должны быть доступны им», - убежден он.
Журналист Максим Кононенко признался, что ему не очень понравилась та часть церемонии закрытия Олимпийских игр, которая представляла собой спектакль.
«Константин Львович Эрнст говорил на пресс-конференции, что эту часть дали поставить европейскому режиссеру, чтобы продемонстрировать, как европейцы видят Россию. Оказалось, видят они Россию довольно убого: цирк и прочий лубок. Это было откровенно скучно»
Но в финальной части, по мнению Кононенко, градус меланхолии, необходимый такому событию, был выдержан на высоком уровне. «Эта часть была выдержана большом русском стиле, аналогичном стилю грандиозной церемонии открытия», - считает он.
Кононенко рассказал, что для него не было откровением, что команда Первого канала может делать грандиозные вещи. «За работами Андрея Болтенко на поп-концертах я слежу уже лет пятнадцать. Я знал, что эти люди могут сделать круто, но поразило то, с каким вкусом все было сделано», - отметил он.
Кинорежиссеру Сергею Угольникову закрытие Олимпиады в Сочи показалась затянутым и скучноватым, а внимание привлекали только случайные постмодернистские моменты.
Талисманы, по мнению режиссера, стали одной из главных проблем представления.
«На фоне единого символа Олимпиады-80 они не могли создать обстановку камерности и сентиментальности, а ведь образец застойной поры хотелось не только догнать, но и перегнать. То, что это не получилось, стало ясно уже заранее - ещё до того, как надувные монстры нависли над стадионом»
Угольников обращает внимание на то, что не было у закрытия Олимпиады и единой мелодии мероприятия а-ля Пахмутова. «Тут понятно всё, и можно себе представить страдания Эрнста. Выслушивать впоследствии обвинения в «совковости», «шансонности», «гей-пропаганде» «низкопоклонстве перед западом» или «местечковости» - да горите вы огнём, дорогие креаклы! Поэтому огромную шину с пламенем тушили под музыку Артемьева, из кинофильма «Свой среди чужих», и вот это уже символично», - отмечает он.
По мнению Угольникова, бэкграунд, драйв и ритм для заранее и неоднократно отрепетированного представления создавали внеолимпийские события. «Но всё прошло пристойно. Гимн поём стоя. Именно этот внешний ритм и задал, в конечном итоге, рабочую, а не опустошённую эмоциональную обстановку «после бала»», - подчеркивает он.