На прошлой неделе министр образования и науки Дмитрий Ливанов сделал несколько сенсационных заявлений по поводу реформы ЕГЭ. Среди прочего, министр сообщил, что задания части «А», предполагающие выбор правильного ответа из ограниченного числа предложенных вариантов, исчезнут из структуры экзамена. Абитуриентов, которым испытание предстоит уже через месяц-другой, нововведение не коснется. Учитывая, что в ближайшие пару месяцев мы наверняка услышим множество удивительных историй про ЕГЭ, Центр политического анализа решил заранее «снять показания счетчиков».
С приближением дня проведения Единого государственного экзамена активизировались споры сторонников и противников данного вида аттестации учащихся средней школы. Масла в огонь подлил министр образования Дмитрий Ливанов, заявивший о том, что со следующего года из экзаменационных заданий исчезнет часть «А». Для тех, кто не вполне представляет себе, что такое ЕГЭ, стоит напомнить, о чем идет речь.
Часть «А» - это первый блок вопросов экзамена, рассчитанный на самые базовые знания по школьной программе. Огрубляя, успешно справившись с «А», выпускник может с полным правом рассчитывать на свою законную «тройку». Именно часть «А» предполагает выбор правильного ответа на вопрос из предложенных вариантов, то есть представляет собой тот самый ужасный «тест», с которым у малоосведомленных противников ЕГЭ ассоциируется вся процедура. Именно часть «А» позволяет в строгом смысле «списать» правильные ответы, воспользовавшись «сливом» из Интернета. Часть «Б», в свою очередь, предполагает развернутый ответ на вопрос, а часть С – подготовку письменного текста, что крайне затрудняет любые уловки при выполнении заданий.
Если добавить к этому, что Минобразования также планирует включить в структуру экзамена устные испытания (для начала, в экзамен по иностранному языку, где по какому-то недоразумению устная часть до сих пор отсутствовала), можно констатировать, что ЕГЭ имеет шанс избавиться от львиной доли недостатков, на которые годами указывали критики.
Директор центра развития лидерства в образовании Института образования НИУ ВШЭ Анатолий Каспржак видит в решении об отмене части «А» определенную уступку, если не сказать «сдачу позиций» под давлением лоббистских усилий огромной части образовательного сообщества. Будучи убежденным сторонником ЕГЭ, Каспржак с грустью отмечает, что вслед за частью «А» могут последовать и все остальные завоевания нового формата аттестации.
«Я считаю, что в данном случае министерство образования принимает если не полностью популистское решение, то, по крайней мере, пытается угодить тем, кто в целом выступает против ЕГЭ»
По мнению господина Каспржака часть «А» вполне может быть составлена так, чтобы служить достойным инструментом проверки знаний. Ведь даже выбор правильного варианта ответа предполагает некую цепочку умозаключений на базе освоенного материала.
В том, что касается мер (порой – сомнительных), принимаемых государством в целях борьбы со списыванием, эксперт полагает разумным перейти к той схеме, при которой разрабатывается не три, не пять, не десять, а сто двадцать полноценных вариантов заданий, которые в данном случае нет нужды скрывать. Именно так в свое время был устроен выпускной экзамен по математике в школах – книжка с вариантами заданий использовалась при подготовке, и у учащегося было время самостоятельно прорешать все варианты экзаменационных заданий. Переход к этой практике выбил бы почву из под ног у всей индустрии списывания, основанной на «сливах». По словам эксперта, данная схема, скорее всего не берется на вооружение по причине своей чрезвычайной дороговизны.
«Я не знаю, сколько это стоит, но в свое время я занимался анализом результатов PISA, так вот разработка одного тестового задания – это очень большие деньги, речь идет о миллионах долларов», - отмечает Каспржак. В то же время по его словам, вкладывать деньги в сам ЕГЭ было бы куда разумнее, чем в спецоперацию по обеспечению безопасности процедуры.
Эксперт Фонда образования Олег Сергеев уверен в том, что отмена части «А» - своего рода жест отчаяния со стороны министерства, не исполнившего «майские указы» Владимира Путина в том, что касается реорганизации ЕГЭ. Уход от тестовой части, по словам Сергеева, ровным счетом ничего не меняет.
«Сейчас уже четко ясно, что ЕГЭ влияет на психику ребенка. Южная Корея призналась в том, то у них после ЕГЭ – волна суицидов, у нас давно признали то же самое»
По словам Сергеева, наиболее губительно в Едином экзамене то, что результаты по региону влияют на оценку работы губернатора. Отсюда неизбежная институционализация коррупции в масштабах целых субъектов Федерации. Сергеев уверен, что «спасти» ЕГЭ путем тех или иных преобразований невозможно: «Главная беда в этом ЕГЭ первая буква «Е». Раз он единый, значит, он неизбежно виснет грузом на шее образования».
Учитель русского языка и литературы Андрей Милехин считает, что значительный вклад в дискредитацию экзамена внесли недостоверные сообщения СМИ, наподобие анекдота о «лошади князя Болконского» и т.д. Кроме того, в экзамене по литературе части «А» нет уже несколько лет. Широкой общественности это может быть неизвестно просто потому, что данный экзамен не входит в число обязательных. Литературу сдают по выбору те ученики, которым в дальнейшем понадобятся знания по этой дисциплине. Отсюда вопросы о тропах, размерах и других предметах литературной теории.
Учитель сообщил, что только что вернулся из школы, где как раз проходила «репетиция» ЕГЭ по русскому языку. В противовес оппонентам процедуры, кричащим о «тестах и натаскивании», дискредитирующих гуманитарное знание, Милехин говорит о том, что главный элемент экзамена – рассуждение, предполагающее знание литературных источников, в то время как на выполнение тестовой части у школьников уходит не более 20-30 минут. Вместе с тем Милехин вполне позитивно относится к усекновению части «А». Более того, он с радостью избавил бы тест по русскому языку и от части «Б».
«Подставлять буковки в напечатанный текст? На самом деле как-то уже не серьезно, в 11 классе», - разводит руками учитель. Милехин убежден, что наилучшим решением было бы проверять грамотность непосредственно на материале спонтанной письменной речи, то есть в ответе на задание части «С»: «Если люди пишут грамотно, зачем им знать, чередующаяся там гласная в корне или проверяемая безударная гласная? К 11 классу это уже должно уйти из оперативной памяти на уровень подкорки».