Потупчик К. «Запрещённый» Telegram. Путеводитель по самому скандальному интернет-мессенджеру. М.: Буки Веди, 2019. – 220 с
Эта книга предназначена для заместителей губернаторов по внутренней политике. Российские губернаторы-технократы должны услышать, что Кристина Потупчик написала книгу. И её надо скорее читать. Ведь она – трендсетер. После этого губернаторам надлежит вызвать замов по внутренней и дать поручение – путеводитель раздобыть и освоить. Но, поскольку подобного поручения «применить» не будет, то не все профильные заместители губернаторов книгу даже раздобудут. Не все, кто раздобудут, освоят, но на видное место в кабинетных библиотеках, без сомнений, поставят.
Так будет продолжаться до тех пор, пока автор ««Запрещённого» Телеграма» не нанесёт визит к губернатору и не спросит, освоена ли учебная литература и выполнено ли домашнее задание на странице, например, 102. Оно, кстати, является единственным. И при этом не имеющим никакого отношения к политической телеграмизации. Здесь может случиться конфуз, но только если путеводитель не будет прочитан губернаторским пресс-секретарём, заместителем руководителя региональной администрации или хотя бы начальником управления по связям со СМИ.
Таким образом, уже минимум четыре экземпляра издания должны продолжить свою жизнь в каждом регионе. Для Потупчик это – недопустимый минимум. Книгу рекомендуется иметь заместителям руководителей муниципалитетов, пресс-секретарям мэров и сити-менеджеров, главредам всех заметных в регионе СМИ. А ещё – редакциям, администраторам и авторам анонимных политических телеграм-каналов. На каждый регион таких приходится по три-четыре.
Кстати, именно администраторы и авторы региональных анонимных телеграм-каналов могут оказаться самой внимательной, но и самой разочарованной читательской аудиторией. Автор пишет исключительно о федеральных телеграм-каналах, их сетках и экосистемах. У них многотысячные аудитории и прайс-листы с большим количеством нулей. Но вот только реальная политическая жизнь губернаторов всё в большей степени зависит от неконтролируемых постов региональных телеграмеров.
Нет, конечно, Потупчик немного рассказывает о том, как эти посты могут стать контролируемыми, но в части «высшей математики» и «теории вероятности» автор предпочитает очень чётко очертить круг своих компетенций и не позволяет к нему даже близко приближаться.
«2/3 контента околополитических персонажей – бездоказательные спекуляции, фантазии для развлечения публики и оплаченная дезинформация. Анонимные каналы – это место, где появляются и раскручиваются скандальные истории, основанные на реальных фактах из жизни политической элиты. Отличить первое от второго можно, только будучи специалистом по политической среде Телеграма. Чтобы им стать, нужно годами отслеживать сложную систему взаимосвязей каналов, изучать закономерности появления информации и анализировать контент постфактум» (с. 69).
Заместителям губернаторов стоит довольствоваться знаниями «арифметики», поскольку именно этот раздел математики изучает числа, их отношения и свойства. Выходить за пределы измерений и вычислительных операций им категорически не рекомендуется.
В целом книга выстроена на оппонировании сложившейся системе медиа-потребления, заточенной на телевидение (в т.ч. ютьюбовское) и социальные сети. Через демонстрацию догмата алгоритмов, отражающих постоянно меняющиеся ценности Марка Цукерберга, автор путеводителя без лишних экивоков проводит мысль о том, что «детище Дурова» самым благоприятным образом подходит для сложившихся в России общественно-политических реалий.
Вообще это довольно интересный момент. Потупчик ни слова не говорит о сложившемся политическом режиме. Никак не характеризует те обстоятельства, в которых соцсеть «Телеграм» оказался инструментом, не просто аккумулировавшим, но и в значительной степени трансформировавшим политическое участие.
Так, в частности, автор принимает как данность отказ от сложившегося в медиа тренда на интерактивность. Как, однако, такое произошло? Почему производители контента перестали быть заинтересованы в обратной связи с её потребителями? Или всё-таки это впечатление поверхностно и обманчиво? Если нет интерактивности, то как реализуется гипертекстуальность и вообще оформляется сетевая коммуникация?
Очевидно, что интерактивность предусматривает не только количественное расширение возможностей диалога между производителями и потребителями контента (тем более если учесть, что комментарийный контент порой способен конкурировать с авторским), но и качественные изменения в характере и способах взаимодействия на границах медиа-сред. Двух- и многосторонняя коммуникация способствует формированию сложноорганизуемых площадок политического участия, что находит своё отражение в наполнении новыми смыслами любого общественно значимого дискурса.
Действительно, в политических телеграм-каналах эти параметры нарушаются, сетевые способы нивелируются, диалог уступает место самопрезентации. Однако при более внимательном изучении можно всё-таки обнаружить проявление практик интерактивности, приобретающих новые формы. В частности, существуют возможности репоста, а также репоста с авторским комментарием, проведения автоматизированного опроса. Фактически это означает усиление позиции, в соответствии с которой дискурсы, будучи формой внутригрупповых коммуникаций, не выходят за рамки сетевых взаимодействий. Собственно социальный эффект при этом ослабевает, но он компенсируется оформлением конвенций о том, какой тип публичных и непубличных процессов является востребованным.
Изначально предложенная «Телеграмом» односторонняя коммуникация (которая реализуется в каналах, обмен сообщениями в мессенджерах и группах предполагает интерактивность – автор прямо так и пишет: ««Телеграм» как медиа существует именно в каналах») предлагает под неожиданным углом взглянуть на отзывчивость, прозрачность и подотчётность участников политических коммуникационных процессов.
А вот это уже оказывается предельно интересно автору путеводителя. При чтении книги периодически даже складывалось впечатление, что свою миссию Потупчик формулирует исключительно в таких категориях.
«Телеграм для чиновников сегодня – это платформа для стресс-теста на лидерство: насколько успешно вы взаимодействуете со своей аудиторией? понимаете ли нужды? способны ли отбросить официозные отписки и начать говорить о том, что действительно волнует людей? общаетесь ли вы на одном языке? готовы ли показать себя с человеческой стороны? верите ли в то, что делаете?» (с. 196)
Таким образом, ««Запрещённый» Telegram» включаются в многолетнюю политологическую дискуссию о расширении интерактивной среды коммуникации как публичной сферы политики. Основной посыл, который формулирует книга, заключается в подтверждении тезиса о том, что не общественный диалог, а монолог с участием представителей политико-медийной элиты способствует сопоставлению позиций, аргументов и контраргументов. Через рефлексию происходит самообучение аудитории – растёт её компетентность, мотивация и способность к осмысленному политическому участию.
Ещё одной вещью, о которой автор путеводителя предпочитает не говорить напрямую, являются свойства отечественного общественно-политического дискурса и, пожалуй, ключевое из них – событийность. Вне событийной семантики существование телеграм-текста невозможно, оценочная информация сама по себе вне связи с событием – как имевшим место, так и потенциальным (что особенно важно в ситуации информационного слива) – не может составлять его содержание. Сюжетность как категория подразумевает насыщенность текста событийными деталями, представление в тексте цепочек решений, поступков, противоречий или одного события в развитии.
Потупчик всячески избегает усложнения смысловых конструкций. Текст книги изобилует простыми и однозначными месседжами. «Мы живём в эпоху постправды, хотим мы того или нет». «Люди устроены так, что будут читать нелепые байки, даже если у них есть проверенный, удобный и информативный источник официальных данных, где публикуется чистейшая правда». «В сфере общественно-политических коммуникаций именно через контакты с инфлюэнсерами продвигаются новые идеи, гасится негатив, развиваются в нужном русле публичные дискуссии».
Автор старается перевести разговор о конструируемой многослойности политической телеграмизации в формат непосредственных советов тем, кто намерен вести канал(ы). Самая большая по объёму глава так и называется «Как писать (и как не писать) в Телеграм». В ней есть ожидаемые «5 ошибок начинающего автора», призыв определиться с аудиторией, сформулировать цель канала и выставить измеримые показатели успеха. Единственного чего там нет – универсальной формулы этого самого успеха.
Потупчик формализует, пытается выписать неписанные правила телеграма. Иногда выходит неплохо, значительно чаще напоминает «Телеграм для чайников». В этом совершенно нет никакой проблемы, поскольку 90% читательской аудитории путеводителя будут представлять собой именно что «чайников». Но не столько в практике использования мессенджера, сколько в понимании теории политических эмоций.
Не было бы удивительным, если Потупчик стала писать о Гоббсе. Согласно его взглядам, человек есть сумма механизмов, движущей силой которых являются страх, воля и страсти. В интересах выживания люди заключают между собой договоры, которые лежат в основе новой абстрактной персоны – государства. Будучи персоной без тела, оно не подвержено страстям, и поэтому не испытывает и страха. Люди начинают бояться этих созданных ими же абстрактных персон, но их страх перед Левиафаном в нормальной ситуации не превышает страха, который они испытывали друг перед другом. Начиная с контроля над своими страстями, над своими эмоциями, человек постепенно становится способным общаться с другими людьми и вступать с ними в соглашения и союзы. Отношения, которые основаны на общественном договоре, делают возможным создание форм доверия, которые последовательно приводят к развитию современного общества.
Такое не было бы удивительным, но ничего подобного в книге, естественно, нет. Теория политический эмоций «разбивается» о мировоззрение, в котором «админ закупил мёртвых подписчиков по дешёвке», а «Телеграм – это […] ручей, в котором золото моется по крупинкам в результате долгого и кропотливого просеивания породы через мелкое сито».
Автор многократно декларирует конвертируемость телеграм-влияния, политики и денег.
«Всё, что не проплачено – часть многоходовок, конечная цель которых – получить преференции для владельцев каналов. Это мир, где создаются и сталкиваются смыслы, и в таком причудливом водовороте влияний невозможно разобраться с кондачка, пролистав верхушку рейтинга и опросив несколько авторов.» (с. 168)
В принципе, для печатного справочника, ориентирующего «туриста» в незнакомой цифровой местности, «Путеводитель по самому скандальному интернет-мессенджеру» свою функции выполняет добросовестно. Для «людей с особыми потребностями» и «с особенностями развития» можно было бы даже рекомендовать подготовить аудио-книгу или подкасты в телеграм-канале.